Роберт Грейвз - Собрание сочинений в 5-ти томах. Том 5. Золотое руно

Во время первой встречи Анкей схватил своего противника-долиона за талию, сбил его с ног, отбросил в сторону и быстро прижал к земле, прежде чем тот опомнился от изумления. Это принесло Анкею золотую чашу, ибо долионы отказались попытать с ним удачи во второй раз.

В состязании по поднятию тяжестей легко победил Геркулес. Его противник-долион старался взвалить себе на плечи новый якорный камень «Арго», но пока он шумно дышал и бесплодно напрягался, Геркулес подошел сзади и, силой усадив его на камень, подвел под камень одну руку и взгромоздил его себе на голову вместе с сидящим на нем долионом. Затем, когда долион спрыгнул и признал себя побежденным, Геркулес стал подбрасывать камень в воздух одной рукой, спрашивая, не согласится ли кто-нибудь сыграть с ним в мяч. Ответа не последовало, и тогда он запустил камень в воздух, словно метательный диск, над головами зрителей. К счастью, никто не пострадал. Этим Подвигом Геркулес завоевал серебряную чашу — ибо долионы выше ценили серебро, чем золото.

Кастор получил золотой гребень для шлема, за то что выиграл два состязания в беге колесниц; но сами скачки не оказались примечательными, так как местная порода лошадей никуда не годилась по сравнению со спартанской или фессалийской.

Поллукс выиграл в кулачном бою роскошный ковер; он был страшным противником и с тем, против кого выходил, играл, словно дикий кот с мышью. Долион постоянно совершал захваты к злости аргонавтов — в Греции захват считается недозволенным приемом. Но Поллукс позволял ему уйти безнаказанным после каждого захвата, а затем налетал на него, нанося левой удары в подбородок, пока у него не закружилась голова и он не упал на одно колено.

Состязание в беге отменили, ибо вызвалась бежать Аталанта, долионы отказались соревноваться с женщиной, а Ясон не желал оскорбить Аталанту, заменив ее другим аргонавтом.

Ясону позволили представлять аргонавтов хотя бы в одном из состязаний: ему разрешили участвовать в соревнованиях лучников, хотя Фалер Афинский стрелял из лука куда лучше его, а Геркулес — куда лучше Фалера. На поле принесли гуся, и перед ним поставили ячмень; дали сигнал, и тогда Ясон и его противник пустили в гуся по стреле с расстояния шестидесяти шагов. Первая стрела долиона ранила гуся в ногу, пригвоздив его к земле и заставив хлопать крыльями, Ясонова же стрела попала птице в грудь и выступила кровь. Во второй раз обе стрелы отнесло внезапным порывом ветра. В третий раз стрела долиона угодила гусю в крестец, а Ясонова — в голову. Так Ясон заслужил венок из дикой оливы, ибо все прочие дары он отверг, сказав, что все то, что он получил прежде, принесло ему мало удачи.

Последним состязанием было музыкальное, и Фокей, придворный певец-долион, гортанно спел под свою лиру длинную похвалу Кизику и его усопшим товарищам, подробно описав славное происхождение и доблестные дела каждого из них и завершая каждую строфу той же самой горестной жалобой:

Он вызвал аплодисменты, которых заслуживал, а затем все взоры обернулись к Орфею. Орфей не стал, подобно Фокею, вовсю напрягать голос или бить по струнам, утрируя движения кистей и запястий, не были и слова, которые он пел, пустой хвалой павшим. Но, обратив встревоженное лицо к горе Диндим, и так перебирая струны, как если бы каждая нота давалась ему с болью, он заставил лиру трепетать от печали и чистым голосом пел:

Дальше он продолжать не смог, ибо расплакался, и все аргонавты заплакали с ним вместе. Эхион снял с правой ноги позолоченную сандалию с крыльями у пятки — эмблемой его вестнической должности и отдал ее Орфею со словами:

— Орфей, ты — вестник лучше, чем я мог бы когда-либо стать…

Затем, словно сговорившись, они поднялись и направились процессией по перешейку на Медвежий остров. Они взошли на гору Диндим по тропе, которая ныне зовется Ясонова тропа, покорившись необходимости умилостивить разгневанную Богиню. Они не испытывали страха перед людьми-Медведями, ибо с ними шла Аталанта, и когда они заткнули уши, она испустила пронзительный, безрадостный, исполненный смеха крик, от которого у мужчин леденеет кровь: крик девы-охотницы, которая предупреждает встречных, чтобы убирались прочь с дороги, если не хотят, чтобы их обратили в оленей. Так что они благополучно добрались до вершины, с которой, ибо день был прекрасный, смогли обозреть все побережье Мраморного моря, а Проконес, казалось, лежал почти на расстоянии полета стрелы. Линкей, глядя на северо-запад, вскричал?