Вольтер - История Карла XII, короля Швеции

Теперь на смену войне пришли интриги. Сейм разделился почти на столько же частей, сколько в нем было воевод. Сегодня преобладали интересы короля Августа, завтра они бесцеремонно попирались. Все кричали о свободе и справедливости, но никто не разумел истинного значения сих слов. Время проходило в закулисных интригах и публичном пустословии.

Сейм не понимал ни своих желаний, ни своего долга. Большие собрания во времена гражданских смут почти никогда не следуют разумным советам, поелику возмутители спокойствия всегда исполнены наглой дерзости, а люди благонамеренные обыкновенно слишком робки. 17 февраля 1702 г. после трех месяцев интриг и нерешительности, раздираемый противоречиями, Сейм разошелся. Сенаторы, заседавшие в нем по праву своих титулов воевод и епископов, остались в Варшаве. Польский Сенат обладает правом устанавливать временные законы, каковые редко отвергаются сеймами. В сем не столь многочисленном собрании, привыкшем к ведению дел, было менее смуты и более быстроты в решениях.

Сенаторы постановили отправить к шведскому королю послов, призвали поспольство сесть на коней и быть в полной готовности. Также были предложены меры для умиротворения Литвы и сокращения власти короля.

Однако Август предпочитал принимать тяжкие законы от победителя, нежели от собственных своих подданных. Он решился просить у шведского короля мира и хотел заключить с ним тайный договор. Надобно было скрыть намерение сие от Сената, каковой почитал он самым непримиримым своим врагом. По причине крайней деликатности сего дела доверился он в оном одной знатной шведской даме, графине де Кёнигсмарк, к коей был весьма в то время привержен. Брат сей дамы сделался известен своей несчастливою кончиной, а сын ее с блестящим успехом и славою командовал впоследствии французскими армиями [22] Имеется в виду знаменитый французский полководец Мориц граф Саксонский (см. комментированный указатель имен). .

Сама она, прославившаяся во всем свете своею красотой и умом, была куда способнее любого министра для ведения успешных переговоров. Имела она и вполне благовидный предлог приехать к Карлу XII, поскольку некоторые ее земли находились в его владениях и она долгое время провела при стокгольмском дворе. Посему графиня явилась в литовский лагерь шведов и попервоначалу адресовалась к графу Пиперу, а сей последний с необдуманной легкостию обещал ей аудиенцию у короля. Среди многих совершенств, кои делали графиню одной из привлекательнейших дам во всей Европе, был ее необычайный дар говорить на языках тех стран, где никогда ей не доводилось бывать, и притом с таким утонченным совершенством, как если бы она родилась там. Иногда она даже забавлялась сочинением французских стихов, каковые можно было принять за творение особы, родившейся в Версале. Сочинила она и эпиграмму на Карла XII, что не должно быть предано забвению. Пиеса сия, где выведены все сказочные божества, оканчивается такими словами:

Но подобное изобилие ума и приятностей ничуть не привлекало такого человека, как Карл. Он упорно отказывался видеть ее. Тогда решилась она подстеречь короля на дороге во время его частых верховых прогулок. Таковым манером графиня встретила короля как-то раз на весьма узкой тропинке. Завидев его, она вышла из кареты, но Карл, молча поклонившись, сразу же поворотил назад. Посему от поездки своей графиня де Кёнигсмарк могла получить лишь то удовлетворение, что шведский король только ее одну и боится во всем свете.

Августу оставалось лишь предаться на милость Сената, коему сделал он через мариенбургского воеводу два предложения: во-первых, чтобы в его распоряжении оставили польскую армию, которой заплатит он заранее из своих собственных средств жалованье, и, второе, разрешить возвращение в страну двенадцати тысяч саксонского войска. Ответ кардинала-примаса был столь же жесток, как и шведского короля. От имени Сената объявил он воеводе мариенбургскому, «что решено отправить к Карлу XII посольство и что он не советует приводить сюда саксонцев».

При столь бедственном положении решился Август сохранить, по крайней мере, хоть видимость королевской власти и отправил одного из своих камергеров к Карлу, дабы узнать, где и как Его Шведское Величество пожелает принять посольство короля и Республики. К несчастью, совсем забыли затребовать у шведов для сего камергера паспорт, и вместо аудиенции король посадил его в тюрьму, сказав при этом, что ожидает посольство от Республики, но никак не от короля Августа. Таковое оскорбление международных законов позволительно лишь по праву сильнейшего.