Алексей Домнин - Матушка-Русь

Он вытер руки полой плаща, как баба передником, осмотрел себя и крякнул от удовольствия.

— Вот заявимся к половцам в этом бабьем сарафане и скажем, что мы заморские святые отцы.

Его развеселила собственная шутка, и он важно поклонился и произнес:

— Кылы-мылы-былы.

— Мало веселого, — откликнулся высокий. — Вот скажи, — обратился он к Али Саибу, — почему ты, о смирении думая, пошел с нами князя из плена вызволять?

Перс улыбнулся и ничего не ответил.

— А мне князь вроде сына крестного, — продолжал высокий. — Душа-то у него, как степная ширь, просторна.

Помолчав, сказал гневно:

— Бойся, перс, своего смирения. От него сердце заплывает жиром и становится тугим и сытым, как боярское брюхо. Ему дела нет до того, что творится на свете. Сердце тоже в голоде надо держать, чтобы оно на беду и веселье, как струна, отзывалось. На то человеки мы. А человек в народе — не капля в реке. Он родник ручья, в реке рассеянный. Он другим ручьям отдает свою воду, они питают его. Сколько ты видел людей, и сколько их прошло сквозь твои странствия, но каждый свой след в тебе оставил.

Долго еще сидели они у потухшего костра: двое русских и перс. Ветер колыхал травы. Разгуливал, охотился за кузнечиками рыжий петух, привязанный бечевкой за ногу.

Оставили силы князя. Не на шутку взялась за него горбатая хворь. Недвижим в шатре лежал, часто впадал в беспамятство. И не было охоты хворь превозмочь: все равно жизнь — не радость.

Хан Елдечук тревожился: вдруг помрет пленник, не видать тогда выкупа. Перестал напускать черныша своего на немощного петуха «Святослава». Зато избил тот и затаскал пестрого петуха «Кончака».

Досадовал хан, что пленил могучий Кончак в битве самого Игоря, а ему достался всего лишь какой-то маленький князишка рыльский. Ходили слухи, что опутывает Кончак и сына Игорева — Владимира — своею дочерью, хочет породниться со строптивым князем.

Злится Елдечук на Кончака еще и за то, что пограбил тот гостей заморских, ничего на его долю не оставил.

Вот сидят эти три гостя в ханском шатре, жалобятся. Один черноглазый, важный и спокойный. Другой белобородый, честь ему оказывает, слова его на половецкий язык переводит. Третий совсем не знатен: маленький, бороденка козлинал хвостом выгнулась. Он тоже говор половецкий не ведает, все по-заморскому лопочет. Одежонка на них поизношена, но видать сразу, что люди достойные.

Лежит их земля далеко на востоке и называется царством Хорезмским. Богатства его неисчислимы, войско непобедимо. Наслышаны весьма в той стране о хане Елдечуке, уважают его за храбрость и достоинство. Желает шах Текеш большую дружбу с ханом затеять, вести с ним торг и мену. Посылал шах в подарок Елдечуку ларец с дорогими каменьями, ткани богатые да меч булатный.

— Все отняли кончаковы воины, еле ноги от них унесли. Только и остался один петух рыжий, — жалуется гость.

Елдечук загорелся надеждой: не поможет ли ему шах, разгневавшись на Кончака, столкнуть соперника, завладеть всей половецкой степью? И особо радуется обещанию гостей привезти ему редкостных булатных мечей, о которых такая слава по всей земле идет.

— А чем петух ваш славен, коль удостоился чести, чтоб его с собой возить? — будто бы между прочим спросил хан.

— В боях петушиных нет ему равного, — ответил длиннобородый гость. — Пожаловал нам его царь грузинский, большой любитель таких дел. Елдечук встрепенулся. Пожелал немедля петуха в битве испробовать. Воспротивились гости: мол, отощал он в дороге, силы не те. Но особо упираться не стали.

Большой ковер постелили для единоборства петушиного. Хан, именитые половцы и гости разместились вокруг на мягких подушках. Разнесли им рабыни яства и кумыс.

Белобородый отпустил своего рыжего петуха и подбрасывал ему щепотки зерен. Растрепанный рыжий петушина бросался из стороны в сторону и с превеликой жадностью, словно неделю не кормленный, склевывал их. Своего черныша Елдечук пустил сам. Тот воинственно кукарекнул, нахохлился и зашагал к противнику. Рыжий, увидев, что покушаются на его зерна, налетел на черныша, сшиб, загнал под самые ханские ноги. Елдечук отбросил черныша ногой. Заскрипел зубами в ярости:

— В котел захотел!

Черныш, приклонившись, угрожающе двинулся на обидчика. Рыжий снова кинулся на него, но промахнулся. Черный насел на него сзади. Пришелец оторопел, к земле прижался. И вдруг, подлетев, вцепился чернышу в мясистый гребень и начал трепать. Вырвался ханский петух. Но рыжий не давал ему оправиться, бил крыльями, таскал за гребень.