Ахмед Боков - Сыновья Беки

– Так вам это не пройдет! – говорил он проезжающим мимо. – Вдвойне заплатите за все. Думаете, Угром не вернется? Обязательно вернется. И падишах тоже сядет на свое место. Вот тогда и поглядим, что с вами будет. С вами и с этими, как их, болшеками, которые вас науськали…

Народ не слушал помещичьего приспешника. Кого может запугать собачий лай из-за плетня?

– Ты не горюй, Зарахмет, – услышал вдруг Хусен голос Исмаала.

– А я и не горюю.

– Если Угром и не вернется, – продолжал Исмаал, – я тебе дело найду. Теперь у меня будет хозяйство, поставлю тебя приказчиком.

Все засмеялись. Зарахмет промолчал.

Впереди зашумели. Хусен побежал туда.

Шла перепалка со сторожами.

Едва Угрюмов со своей семьей и прислугой убрался подальше от беды, а попросту говоря, сбежал, как заяц, Зарахмет и трое сторожей-сагопшинцев решили, что, если случится какая заваруха, тут-то все помещичье добро им и достанется. Потому они теперь и злобствовали. И больше других Товмарза, только недавно нанявшийся в сторожа-охранники к Угрюмову. Он первый закричал:

– Куда вы? А ну, назад!

– И ты туда же?

– Смотрите, к кому перешло хозяйство Угрома!

– Собаки тоже сторожили. Видел, что с ними сделали?

– Люди! – крикнул кто-то из толпы. – Что вы с ним разговариваете? Мы же не упрашивать его сюда пришли!

Толпа подалась вперед. Один из двух других сторожей махнул рукой и отошел в сторону, а другой вместе с Товмарзой попятился назад и щелкнул затвором.

– Оружием не балуйтесь! Вам же будет хуже. У нас тоже есть оружие. Мы односельчане гнечего нам с вами ссориться…

Но выстрел раздался.

– Кто стрелял?

– Кто?

– Кто? Товмарза?!

– В кого попал?

– Ах ты, рыжий кот, куда же теперь денешься?

– Бей его, ослиного брата!

Толпа хлынула вперед. У обоих сторожей вырвали винтовки. Что сделали с одним из них, Хусен не знал, но, когда били Товмарзу, он тоже дал ему свою долю тумаков за все обиды прежних лет и за нынешнюю. А Хусену было что вспомнить этому негодяю. Не забыл он и того, как брат вернулся с поля со шкурой их мерина.

– Бейте, бейте, – исступленно кричал Товмарза, – дороже заплатите, никуда не денетесь!

Одно удивляло Хусена: никто не заступался за Товмарзу. Тут не было Элмарзы, но люди из их тайпа были. Такого Хусен еще никогда не видел и не слышал. Люди одного тайпа всегда вставали на защиту своего. Выходит, никто из них не поддерживал Товмарзу?

Наконец народ заполнил помещичий двор. Все бросились к амбарам.

Хусен увидел Соси с Тарханом и приостановился от удивления: «И эти здесь? Им-то чего не хватает?» Соси наполнял мешки, а Тархан таскал их на арбу.

– И ты тут, Соси? – услышал вдруг Хусен голос Гойберда.

– Может, я, а может, и мой отец. Это не твое дело.

– Что я слышу? И Соси тут! – вступил в разговор Исмаал.

– А почему бы и нет? Что, я хуже других?

– Да ведь пока ты сидишь здесь в амбаре, у тебя у самого все растащат! Думаешь, только Угрома сегодня разоряют? Всем богачам каюк!

– Ты свое береги, за мое добро не болей! – огрызнулся Соси.

– Ну, помни, не говори, что я тебя не предупреждал.

Однако Соси хоть и огрызался, а после этого разговора недолго оставался в амбаре – укатил домой. Видать, и правда испугался. А зря. Люди меньше всего думали о нем.

Саад – вот кто не давал им покоя. Несколько человек даже прямиком после схода пошли к его двору, но и Саад не дремал. Отара его, подгоняемая им самим и его сыном, к тому времени уже успела перевалить через хребет и приближалась к Ачалукам.

Исмаал с Хусеном наполнили арбу, а потом еще заложили ее сзади и спереди двумя полными мешками.

– Ну, Хусен, больше нам здесь делать нечего. Поехали. Теперь сможешь наконец вволю наесться вкусных чапилгов, – сказал Исмаал.

С дороги сошли два человека с мешками на спинах.

– Гойберд, это никак ты? – узнал его Исмаал.

– Я, – ответил идущий впереди.

– Клади свой мешок на арбу.

– Спасибо. Не надо. Как-нибудь доберемся.

– Что значит не надо. Клади.

– Нас двое.

– Да хоть бы и трое.

– Лошадь не потянет.

– Не твоя забота. Клади.

Гойберд и Мажи наконец положили свою кладь и, облегченно вздохнув, распрямили спины.

А лошадь и правда пришлось частенько подгонять.

– Я же говорил, ей будет тяжело, – покачал головой Гойберд.

– Ничего. Она выносливая. Выдержит. Не тащить же на себе эту тяжесть.

Немного помолчав, Исмаал сказал;

– А помнишь наш давний спор с Товмарзой как-то дорогой в поле? Вот оно – настало время, которого мы так долго ждали.