Александр Спешилов - Бурлаки

Наутро, порыбачив еще и наловив разнокалиберной мелочишки, мы порешили идти на ближние пойменные озера. Там наверняка добудем кое-что покрупнее. Рыбака никогда не оставляет надежда выудить «вот такую!». Но как быть с мальчуганом — ведь до озера добрый час убористой ходьбы под палящим солнцем. Критически оглядев малыша, Александр Николаевич опросил его:

— Тезка, ты в походах бывал?

— Бывал! — бодро ответил Саша. — С детсадиком.

— Понятно. Раз пять или даже шесть?

— Много! — уверенно ответил Саша. — Со счету сбился.

— Гм-гм… Пройти пять километров сможешь?

— А это далеко?

— Это надо шагать целый час. Без остановок и привалов.

— Ну, дядя Саша! Целый час я могу и бегом.

— Бегом не надо. Пойдем рыбацким шагом. Согласен? Только чтоб мне в пути не хныкать и не проситься домой!

— Ну, дядя Саша! — с упреком возразил Саша.

— Ладно, — наконец решил наш предводитель. — Надевай рубашку с длинным рукавом, надевай фуражку, и давай проверим твои обутки.

Он тщательно осмотрел сандалии, прикидывая, насколько они мальчугану по ноге, насколько просторны и достаточно ли разношены. И наконец вынес свое «добро». И мы двинулись. Впереди шагали Александр Николаевич и Саша. Шли мы по лугам и кочкам, спрямляя путь. Совсем ощутимо стало припекать солнце с прозрачного неба. Идти было трудно. Вскоре Саша запросил пить.

— Так и быть, — подумав, но не переставая шагать, сказал Александр Николаевич. — В настоящем походе пить не рекомендуется. Но для тебя на первый случай мы допустим маленькое исключение из этого правила. Но сделай вот так…

Он приостановился, отвинтил на фляжке пробку, заставил Сашу сначала прополоскать рот, выплюнуть воду и только потом сделать два глотка. Только два глотка. Не больше. И спрятал фляжку в свой рюкзак.

Мы с приятелем тоже изнывали от жажды. Нам бы тоже хоть по два глоточка. Но мы стойко держались. Нам ужасно не хотелось терять остатки своего мужского достоинства перед лицом мальчишки и мастера. Мы безропотно несли свою тяжелую ношу. А она и впрямь с каждым шагом становилась вроде бы тяжелее.

— Во время похода болтать не принято, — заговорил между тем Александр Николаевич, обращаясь к своему спутнику. — Надо беречь дыхание и не сбивать ритма своего шага. Но мы с тобою, тезка, немного поговорим. Ты знаешь, что такое ориентир?

— Нет, дядя Саша, — честно признался тот.

— Сейчас узнаешь. Во-он, видишь на том пригорке сосенку с пышной кроной? Высокая, с шапкой.

— Вижу.

— Вот это наш ближний ориентир. Чтобы с прямого пути не сбиться и не плутать понапрасну. Дойдем до той сосны, определим склонение чуть вправо. Только сначала осмотримся и наметим следующий ориентир. Понятно?

— Понятно.

— А компас ты хоть раз в руках держал?

— Откуда мне, дядя Саша!

— Сейчас мы с тобой по компасу определимся.

Из кармашка все того же рюкзака появился и сверкнул на солнце изрядно потертый старинный латунный компас. И начались бесконечные разговоры на предмет «норд-ост-зюйд-вест». И о магнитном полюсе. И о Большой Медведице, которая указывает на Полярную звезду. И вообще чуть ли не о всей Вселенной… Нам с приятелем было понятно (да и Александр Николаевич сам после признавался), что весь этот нехитрый маневр был затеян с единственной целью: отвлечь мальчугана от тягот трудного пути. Но слушать и нам было увлекательно. И мы тоже забывали о врезавшейся в плечи тяжести я о неудобстве для такой ходьбы наших городских башмаков.

Когда мы наконец достигли цели, вольно раскинулись на мягчайшем, желанном, зеленом приозерном склоне и блаженно вытянули гудящие ноги, шестилетний философ сделал еще одно логическое умозаключение:

— Лучший на свете путешественник — дядя Саша.

И мы немедленно согласились.

— Да! — сказали мы в один голос. — Ты прав! Так сказал Заратустра!

Он непоседа, но и герои книг его все время в движении. Жизнь, судьба, обстоятельства кидают их с места на место. Книги его полны динамики. В этом одна из особенностей его литературного творчества.

Возьмите главную книгу Спешилова — его роман «Бурлаки». Если вам до сих пор не довелось прочесть этот роман, вы ознакомитесь с ним сейчас. Если же читали раньше — не сочтите за труд внимательно и неторопливо перелистать его еще раз. И вы, уверен, обратите внимание на многозначительную особенность этой интересной книги. Она вся в движении. Я имею в виду не только сюжет романа, не только его фабулу, а самое настоящее движение. Юный герой этой книги Саша Ховрин все время в пути, все время в дороге. События и место действия меняются то и дело почти с кинематографической быстротой. Саша Ховрин в Ильинском. Потом — Пермь. Левшино. Королёвский затон. По Каме на карчеподъемнице. Верхняя Кама. Средняя Кама. Нижняя Кама. Красногвардейская атака по всему Прикамью. Партизанская война на Северном Урале. Вятка. Снова Прикамье, Пермь. Кама.