Андрей Серба - Полтавское сражение. И грянул бой

Он ошибся — возвращавшиеся одна за другой партии разведчиков приносили только неутешительные вести: удобного для штурма Сечи места не обнаружено ни на сухопутье, ни на Днепре и Чертомлыке. Отрадным было одно — разлившиеся в этом году широко как никогда реки подступили вплотную к Сечи, залив часть ее куреней, и десант с судов экспедиции можно будет высадить прямо в логово бунтовщиков. Конечно, для этого вначале требовалось разгромить запорожскую флотилию, которая, без сомнения, постарается преградить путь русским судам с десантом, а потом подавить огонь вражеских пушек.

Самым результативным оказался поиск казаков-разведчиков полковника Кандыбы. Бывавший прежде не раз на Запорожье, полковник смог точно определить место возможного сторожевого пикета сечевиков. Чутье не подвело бывалого донца, и его разведчики, неслышно подобравшись к пикету со всех сторон, внезапно напали на него и в завязавшейся рукопашной схватке вырезали и перетопили сечевиков, а одного взяли в плен. Но и полученные от пленника сведения не обрадовали Яковлева.

— В Запорожье сейчас всего тысяча сечевиков, но неделю назад там побывало посольство крымского хана из пятнадцати мурз и беев, — докладывал Яковлеву полковник Кандыба. — От имени хана они обещали казакам скорую помощь всей орды, после чего отправились через табор Гордиенко к Мазепе и королю Карлу.

— Не намерены ли бунтовщики, устрашенные расправами в Келеберде и Переволочне, покинуть Сечь по собственной воле, как сделали гарнизоны в обоих Кодаках? — поинтересовался Яковлев.

— Наоборот, сечевики поклялись боронить родное гнездо до последнего казака. А вера в скорую помощь из Крыма не вызывает у них сомнений в своей победе.

— А не врет ли твой пленник? — спросил Яковлев. — Что-то больно разговорчив. Никак не смахивает на закоренелого бунтовщика, которых кошевой Богуш наверняка подбирает в число дозорных.

— Не думаю, — уверенно ответил Кандыба. — Пленный был тяжело ранен и согласился говорить лишь после того, как я пообещал прислать к нему батюшку для отпущения грехов. Да и что он сказал нового или важного для нас? Ничего.

— Какого-нибудь слабого места в укреплениях твои разведчики не приметили? Ведь не могут бунтовщики построить оборону по всем правилам военного искусства — для того большой ум и опыт потребны.

— Не могут? Почему? — удивился Кандыба. — Среди запорожских старшин немало таких, что постигли в Киевской академии и иноземных университетах многие науки, воевали в польской, турецкой, русской армиях и имеют боевой опыт не меньше иного царского генерала. А уж если наш брат-казак берется за какое-либо серьезное дело, он вершит его основательно и на совесть. Я знаю наказного кошевого Якима Богуша — он не допустит ни одной промашки и умрет, но не сдастся ни при каких обстоятельствах .

Яковлеву и прежде не нравился Кандыба, уроженец казацких поселений на реке Лугани, границе владений донских и запорожских казаков [90] До октябрьского 1917 г. переворота большевиков казачество Лугани (Луганки) входило в состав Донского казачьего войска. После распада Российской империи эта территория оказалась предметом спора между Украинской державой гетмана П. Скоропадского и Донским правительством атамана П. Краснова, результатом чего стал ряд вооруженных столкновений между украинскими и донскими казачьими войсками. Ныне луганское казачество находится на территории Луганской и Донецкой областей Украины, однако большинство казачьих организаций продолжает относить себя к Донскому казачьему войску . Высокий, смуглый, с вислыми черными усами, безбородый, не с чубом, как у донцов, а с оселедцем, как у запорожцев, он напоминал Яковлеву сечевиков, с которыми его отряд сражался в Келеберде и Переволочне. Недаром про казаков с Лугани говорили, что когда им выгодно быть донцами, они — донцы, а когда выгодно назваться запорожцами — запорожцы. Теперь, когда Кандыба высоко отозвался о своем «брате-казаке», включив сюда и сечевого кошевого Богуша, Яковлев невзлюбил его окончательно.

— Промашки допускают все, — зло буркнул Яковлев. — Посмотрим, что запоет Богуш, когда завтра я начну потчевать Сечь чугуном и свинцом.

— Не знаю, будет ли петь Богуш, а уж нам наверняка придется наголоситься вдоволь, — усмехнулся Кандыба.

— Чтобы не тянуло раньше времени голосить, займись завтра с утра за возведение шанцев и установку на них орудий. Воды у твоих братьев-казаков в Сечи хватает, а посему мы угостим их огоньком...