Андрей Серба - Полтавское сражение. И грянул бой

В свое время польская корона предлагалась и достойным иностранцам из прославленных европейских фамилий, но они, как один, под благовидными предлогами отказались от сомнительной чести стать монархом страны, половина которой была занята шведскими, а другая половина русскими войсками [73] Речь идет об австрийском фельдмаршале принце Евгении Савойском, согласившемся принять польскую корону лишь после завершения войны России со Швецией, и венгерском князе Ференце Ракоци, потребовавшем от царя Петра для своей поддержки сильной армии . Вряд ли потребуются эти либо подобные им люди царю Петру завтра, когда за русское влияние в Речи Посполитой будет сполна заплачено русской кровью, и Россия станет иметь неоспоримое право иметь в ней послушного себе короля, не обращая внимания на мнение об его происхождении и заслугах остальной Европы.

Таким королем, наиболее приемлемым для Москвы, может быть малороссийский гетман Скоропадский, чья преданность России доказана в ходе войны. Конечно, у царя Петра имеются и другие верные соратники, тот же честолюбивый Меншиков, однако у Скоропадского перед ними существует огромное преимущество — его кандидатура на королевский трон может найти в Речи Посполитой много влиятельных сторонников. Но это возможно в случае, если его женой будет она, княгиня Марыся Дольская, обладательница одной из знаменитейших в Польше фамилий и первая красавица Варшавы.

Даже если она сумеет расположить в пользу нового мужа, малороссийского гетмана, лишь треть своих бывших поклонников и любовников — а она постарается это сделать! — большинство голосов сенаторов ему обеспечено. Они же приложат силы, чтобы кандидатуру малороссийского гетмана поддержало на Сейме мелкое шляхетство. Разве он, родовой казак и потомственный шляхтич, не ближе ей по духу, воспитанию, языку, чем безродный Меншиков, скакнувший из грязи в князи, или какой-нибудь русский боярин, не связанный с Речью Посполитой ни кровью, ни семейными узами, чужой ей во всех отношениях? А если род князей Дольских к тому же выступит гарантом, что король Скоропадский клянется не сводить с шляхетством счета за события русско-шведской войны и внутренней междоусобицы, в победе малороссийского гетмана над его соперниками можно не сомневаться.

Правда, на пути заключения брака между Марысей и Скоропадским существует определенная сложность — у нее есть законный муж, у него — жена. Впрочем, от мужа она не получала известий почти три месяца, и, кто знает, не отправился ли он за это время на тот свет, получив удар казачьей пики или гусарской сабли? Если он жив и у католички княгини Дольской возникнут сложности с расторжением брака у архиепископа Гнезненского, примаса польского духовенства [74] Литва имела своего примаса — виленского епископа , она без раздумий примет православие и получит развод с мужем-папежником у послушного царю Петру киевского митрополита Кроковского.

Пожелает ли Скоропадский расстаться со своей Настей Марковной? А почему бы нет? Да, от Войнаровского, Орлика, Апостола и других казачьих старшин, которых она исподволь расспрашивала о жене Скоропадского, Марыся знала, что та очень красива. Ну и что? Разве страстная тяга Скоропадского к Марысе как к женщине не свидетельствует, что в роли любовницы она вряд ли уступает Насте Марковне, а это должно примирить его с утратой прежней жены. Впрочем, что за ерунда лезет в голову? Что может значить для казачьего гетмана любовь к женщине по сравнению с королевской короной? Особенно если надеть корону его заставит или, сказать мягче, посоветует царь?

Но чтобы царь мог рассматривать гетмана Украины как возможного польского короля, гетман должен быть жив. Сейчас его жизнь находится в руках Марыси, и если она еще не оставила надежду стать с помощью Скоропадского королевой Речи Посполитой, она обязана спасти его. Матка бозка, да стоит ли вообще тратить время на обсуждение этой проблемы, если с самого начала разговора с назвавшимся племянником джуры Богдана казаком было ясно, что Марыся примет в этом участие. Иначе для чего она прозябает в малороссийской глухомани среди одинаково грубых, далеких от настоящей цивилизации казаков, шведских мужланов-солдат и разношерстного отребья со всей Европы, собравшегося под знамена короля Карла в предвкушении богатой добычи в России?

Марыся выпростала руки из-под головы, села на кровати. Напрягая память, потерла виски. Чтобы помочь Скоропадскому, ей необходимо возвратиться к тому моменту разговора с казаком, когда граф Пипер сказал о капитане-перебежчике, что ему когда-то не удалось изловить птаха с царской короной на голове. Дело в том, что об офицере, охотнике за царем Петром, она слышит уже второй раз, а впервые ей стало известно о нем от Андрея Войнаровского.