Андрей Серба - Полтавское сражение. И грянул бой

— Я не смогу помочь королю Карлу на Днепре, — тусклым голосом сообщил Мазепа. — После доноса Кочубея и Искры царь утратил ко мне доверие и не позволит сосредоточить мои полки в одном месте. Наоборот, он стремится как можно быстрее убрать с Гетманщины казачьи войска, заменив их собственными солдатами.

— Мы догадывались, что получим отказ, — презрительно скривила губки Марыся. — Слава Богу, что вы хоть не сослались при этом на свои мнимые хворобы и несуществующие болячки.

— Кто это «мы»? — еле сдерживая раздражение, спросил Мазепа. — От имени кого вы позволяете себе так вести со мной, украинским гетманом?

— Иван Степанович, вы не украинский гетман, а всего лишь гетман ее незначительной части, отвоеванной одним из ваших предшественников Хмельницким у Речи Посполитой и переданной России, — спокойно возразила Марыся. — Я знаю еще двух достойных панов, имеющих полное право претендовать на титул украинского гетмана. Это два польских коронных гетмана, один — при бывшем саксонском курфюрсте Августе, по воле русского царя избранном Сеймом польским королем, второй — при истинном короле Польши Станиславе Лещинском. Кстати, и принадлежащие Короне [10] Корона — название Польши наряду с «Речь Посполитая» , и подчиняющиеся власти Запорожской Сечи части Украины намного превосходят ваши, точнее московские, владения, Иван Степанович, — с нескрываемым сарказмом заметила Марыся.

Она смолкла, видимо, ожидая опровержения или хотя бы какой-то реплики Мазепы, но тот молчал. И Марыся заговорила снова:

— Вам интересно, от чьего имени я позволила вести себя, как сочла то нужным, в присутствии человека, которому московский царь поручил управлять Гетманщиной? От имени тех, на чью помощь вы надеетесь в борьбе против засилья России и чья дальнейшая поддержка должна обеспечить независимость вашей... державы от Москвы. Вы удовлетворены моим ответом?

На сей раз Мазепа пробормотал нечто нечленораздельное, и Марыся, настороженно глянув на дверь и понизив голос, вынуждена была продолжить свой монолог:

— Если вы, Иван Степанович, не можете оказать помощь королю при его переправе через Днепр, ускорьте сосредоточение надежных вам полков поближе к русской границе. А покуда срочно подготовьте отряд в несколько десятков казаков, хорошо знающих восток Белоруссии и север Украины. Им вскоре надлежит стать проводниками графа Левенгаупта, когда он со своим вспомогательным корпусом должен будет соединиться с армией Карла. Надеюсь, хоть это задание вам под силу?

— Отряд казаков численностью в несколько десятков или сотен сабель я могу отправить к королю или к графу хоть сегодня. Среди казаков и старшины много недовольных политикой царя, особенно после появления на Сече булавинских недобитков, так что прибытие к шведам даже нескольких их отрядов не грозит мне ничем. Наоборот, подтвердит мои слова, что на Гетманщине тревожно, и только мое личное присутствие может обеспечить в ней спокойствие.

— Вы не желали бы ничего передать со мной, Иван Степанович? О выведанных планах царя Петра, например, или нечто личное?

— Планы царя выведывать не нужно, они известны всей Европе: как можно быстрей разбить короля Карла, а если это не удастся, не допустить его до Москвы, а еще лучше до Воронежа, где царь строит свой флот. А что касается личного... У Меншикова в заложниках мой племянник Войнаровский, и перед тем, как перейду с казаками на сторону короля, я хотел бы видеть его при себе. Я не могу допустить, чтобы он стал ответчиком за мои дела.

— Похвальное желание, Иван Степанович. Обещаю, что своего племянника вы обнимете раньше, чем встретитесь с королем Карлом. Теперь ничто не мешает нам расстаться?

— Ничто. Мне было очень приятно провести с вами время.

— Мне тоже. Прощайте, поскольку не могу обещать, что судьба сведет нас вместе еще раз.

Расставшись с гетманом и выйдя во двор резиденции, Марыся опустилась на одну из изящных, вычурных лавочек, выстроившихся двумя рядами вдоль центральной аллеи гетманского парка. Конечно, здесь не было той тишины и ощущения слияния с природой, как в глубине парка, но Марысе это было не важно — главное для нее заключалось в том, чтобы не пропустить появления во дворе нужного ей человека.

А пока его нет, она может остаться наедине со своими сокровенными мыслями, сбросив постоянное нервное напряжение то в ожидании всевозможных неприятностей, связанных с ее ролью шляхтянки с Хелмщины, то проигрыванием в голове предстоящего разговора с гетманом, то поисками наилучшей линии поведения с тем кто сегодня должен стать для нее или дорогим, любимым Иванком или навсегда чужим паном полковником Скоропадским.