Роберт Грейвз - Собрание сочинений в 5-ти томах. Том 4. Жена господина Мильтона.

Это было великое чудо, которое, конечно же, следовало отметить в моем дневнике, но когда мы вернулись домой, затравив лисицу, то я узнала, что в мою корзинку для шитья, которую я оставила в холле, попала искра из очага. Огонь испортил вышивку, подкладка корзинки тоже обгорела. Там еще лежала пара красивых кружевных перчаток, завернутых в мягкую бумагу, и другие ценные для меня пустяки — ленты, шелковые нитки; вся корзинка пропахла гарью.

Не слишком ли это было сильным для меня наказанием? Я знала, что Зара видела, как горели мои вещи, но не потушила огонь, а она стала твердить, что ногой не ступала в холл после нашей драки.

Вечером, закончив записи в дневнике, я подчеркнула все двумя линиями, в знак того, что мое пламенное увлечение религией закончилось, потому что слишком долго ждать заветного рая, а когда так много размышлять о грехе, то это приводит к еще большим грехам. Я надеялась, что Бог не станет слишком сильно наказывать меня за подобное решение, раз я не могла ему служить так верно, как господин Болтон, доктор Сиббс и мой дядюшка Джонс, и как они хотели бы, чтобы я служила Ему.

На следующий день я пролежала в постели на десять минут дольше обычного и это доставило мне огромное удовольствие. Я снова стала сама собой. С тех пор я редко брала в руки религиозные писания, потому что они мне напоминали о драгоценном, но удивительно неудобном даре — о моей душе. Мои родные больше надо мной не потешались, а Зара боялась меня разозлить. Родные помнили, в какой я была ярости, когда она мне сказала, что я влюблена в господина Тиресия.

Джеймс рассказал мне о древнем Тиресии, чье имя позаимствовал тот господин. Он мне сказал, что Тиресий был поэтом или пророком в древние времена и что он был слепым. Когда брат отправился в Лондон, то решил зайти в книжную лавку и спросить, не публиковалась ли пьеса Генриха Лойза (В нее была включена поэма господина Тиресия), и его направили по нужному адресу. Брат купил ее мне в подарок.

Я и до этого читала стихи, особенно длинные и милые сказки в стихах Сэмуэля Даниэля {23} 23 Самуэль Даниэль (1562–1619) — английский поэт эпохи Реформации, автор трактата «Защита рифмы». и Эдмунда Спенсера, {24} 24 Эдмунд Спенсер (1552–1599) — выдающийся английский поэт эпохи Реформации, получивший титул «Князя поэтов», Мильтон высоко ценил его поэзию, автор поэмы-аллегории «Королева фей». они хранились у матушки, но мне понравилось их содержание, а не их художественные достоинства. Теперь, когда я отказалась от благочестия, мне нужно было как-то освежить свой ум, и я начала читать стихи. Я была в том возрасте, когда считала себя ценителем искусства, и читала уйму книг, которые Джеймс брал у друзей в Оксфорде. Мне очень понравилась книга, где содержался сценарий праздника и пьеса в стихах, поставленная в Вудвике. Мне показалось, что там присутствовала поэзия высокого класса. В этой пьесе упоминались два брата и сестра, которая заблудилась в диком лесу по вине братьев. Колдун по имени Комус с разным пьяным сбродом находит девушку и пытается ее соблазнить, но девушка напоминает им о том, что она чиста и ни один колдун не имеет над ней силу. Комус говорит, что невинность не такая большая драгоценность, но девушка продолжает сопротивляться. Комус дает ей выпить зелье, чтобы усыпить ее. В этот момент появляются братья с мечами и разгоняют свиту подлого колдуна. Остальная часть поэмы посвящена тому, что братьям приходится развеять чары, приковавшие сестру к креслу, они вызывают на помощь фею, она поет красивую песню, и девушка — свободна.

Я была очарована стихами, созвучиями слов, мне хотелось обсудить с кем-нибудь прочитанное. Я спросила Джеймса, что он думает о пьесе. Но поскольку мне очень понравились стихи, я не желала слышать возражений, и попросила брата внимательно подумать над стихами.

Джеймс сказал, что когда он читал поэму, она показалась ему великолепной, но он усмотрел в ней пару удивительных парадоксов. Первый, — поэма показалась ему мозаикой, сложенной из других ранее прочитанных стихов Генриха де Пуи. Это были стихи на латыни, опубликованные в Оксфорде несколько лет назад. Джеймс сказал, что ему дали задание перевести часть поэмы на греческий язык гекзаметром.

Джеймс добавил, что, бесспорно, новый «Комус» превзошел старую поэму. Стихи лились гладко и были красивы. Он также добавил, что с помощью старых понятий в поэме открывались новые истины.

Второй парадокс состоял в том, что после поединка истинной ценности чистоты и невинности и Комусом, Комус потерпел фиаско, но это поражение было нанесено мечом, а не силой разума. Более того, ему больше всего запомнились строки, когда колдун говорит о неблагодарной роли воздержания, и те, в которых он выступил против манеры пуритан жить, «как живут ублюдки природы, а не ее истинные сыны».