А. Сахаров (редактор) - Николай II (Том II)

– Они кричат в Таврическом дворце, что «патриоты», но мешают наведению элементарного порядка в производстве военных припасов! – с возмущением отозвалась Аликс. – Ники, не открывай ты эту проклятую Думу – они и дальше будут вставлять тебе палки в колёса! Силы их «патриотизма» хватит ровно на один выкрик, а потом они снова примутся за свои старые делишки… Прошу тебя, закрой этот вертеп! Они все там хотят революции и поражения России!

На глазах Аликс показались слёзы. Но Николай, в принципе соглашаясь с Александрой в её резкой оценке Государственной думы, всё же не оставлял ещё надежд как-то поладить с «народными» избранниками и заставить их служить России. «Я ещё успею их разогнать, – думал Государь, – если они начнут делаться опасными для Отечества и Престола…» Поэтому, чтобы успокоить свою дорогую жену, он решил перевести разговор на тему, которая всегда и больше всего волнует женщин, – на тему свадьбы, в данном случае – старшей дочери Ольги.

– Солнышко, помнишь, ты мне рассказывала, как в сентябре неожиданно приехала пить чай к тёте Михень, чтобы нейтрализовать её дурное влияние на Maman, и потребовать прекратить сплетни о Нашем Друге? А она тогда выставила условием замирения возвращение к её старой идее женитьбы Бориса на нашей Ольге? Когда я уезжал на Ставку двадцать восьмого числа прошлого месяца, она пришла к нам пить чай, и мы с тобой уже вдвоём услышали это её предложение… Я тогда сказал тебе, уезжая, чтобы ты не волновалась и не мучилась в моё отсутствие. Но ты конечно же наверняка вся исстрадалась!

Александра встрепенулась и отложила в сторону шитьё. Видно было, что эта тема глубоко её волнует.

– О, если б наши дети могли быть так же счастливы в своей супружеской жизни, как мы! Но ты же знаешь, Ники, что мысль о Борисе – женихе нашей дочери – мне глубоко несимпатична! Я убеждена, что Ольга никогда не согласится выйти за него, и я вполне понимаю её… Я только тебя прошу об одном: ты никогда не давай Михень угадать, что другие мечты наполняют ум и сердце нашей девочки… Пусть Дмитрий, или кто-то другой, кого мы не знаем, останется священной тайной нашей дорогой дочери… Ведь если б о ней узнали другие, тем более с таким длинным языком, как у тёти Михень, это ужасно огорчило бы Ольгу – ведь она так щепетильна!.. Нет, предложение Михень меня совсем не порадовало…

– Но ведь Митя, хотя мы все его и любим, сейчас не намного лучше Бориса… – задумчиво сказал царь, и его глаза потемнели от огорчения. – Он вечно попадает в дурную компанию и на дурной путь…

– Поэтому я и прошу тебя держать Митю в полку, не пускать его бездельничать в Ставке и особенно болтаться по кабакам и сомнительным приятелям в Петрограде, – довольно резко перебила спокойный тон Николая его супруга. – Ты же знаешь, как слухи о его похождениях расстраивают нашу Ольгу… Как бы я хотела, чтобы кто-нибудь поговорил с ним серьёзно! Я знаю, что Саблин делал это не раз и даже удерживал его от вечерних приключений… Наверное, и тебе надо было бы держать Дмитрия в руках и тактично разъяснить ему значение супружеской жизни!

Императрица смахнула надушенным платочком непрошеную слезу и печально сказала:

– Когда я думаю о предложении Михень, то, несмотря ни на какие угрозы с её стороны, прихожу вот к какому выводу: отдать сильно пожившему, истрёпанному, видавшему всякие виды и уже не молодому человеку чистую молодую девушку, которая моложе его на восемнадцать лет, и поселить их в доме, где многие женщины «делили» с ним его жизнь! Нет! Его женою должна бы стать только бывалая женщина, знающая свет, могущая судить и выбирать с открытыми глазами. Такая сумела бы сдерживать его и сделать из него хорошего мужа. А неопытная молодая девушка страдала бы ужасно, получив мужа из четвёртых, пятых или более рук… Женщина, конечно, скорее бы примирилась с этим, если бы любила!..

Николай сидел и любовался Александрой. Как по-женски точно оценила она предложение тёти Михень. Как была бы несчастна их старшая дочка, их первенец, если бы её родители хотя бы абстрактно дали понять Марии Павловне Старшей, что они не возражают против её предложения.

Теперь Государю стало понятно и то, почему так часто Михень напрашивалась пить чай или обедать к ним в Царское Село. Вероятно, она внимательно изучала предстоящее поле боя и выбирала момент для нанесения решающего матримониального удара. Он провёл ладонью по глазам, словно стряхивая с них невидимую паутину.

– Давай закончим тему сватовства Бориса навсегда! – обратился он к Аликс– Но прежде я расскажу тебе эпизод, который недавно разыгрался на Ставке… Ты знаешь, по просьбе Михень я назначил Бориса походным атаманом казачьего войска, вместо генерала Покотило, который вернулся на должность наказного атамана Войска Донского… Так вот, в связи со своим назначением Борис пришёл к генералу Алексееву и заявил начальнику моего штаба, что как походному атаману ему полагается тридцать тысяч рублей на год на представительство и я якобы велел эту сумму ему выдать… Но хитрый старик на первом же докладе у меня прямо спросил об этом. Я был как громом поражён обманом, и не чьим-нибудь, а – великого князя!.. Разумеется, я объяснил Алексееву, что впервые об этом слышу, но каков женишок?!