А. Сахаров (редактор) - Николай II (Том II)

Среди гостей была фрейлина Императрицы Анна Вырубова, красивая, дебелая и пышноволосая, с большими наивными голубыми глазами на круглом лице, сильно прихрамывающая после железнодорожной катастрофы, в которую она попала в январе нынешнего года. Тогда она чуть не умерла от ран и переломов костей, но, по свидетельству очень многих достойных уважения людей, была чудесным образом вытащена с того света мистической силой Григория Распутина. Подошли поздороваться старый князь Виктор Сергеевич Кочубей, второй человек после графа Фредерикса в министерстве Двора и уделов. По роду службы он часто замещал в заседаниях Совета министров своего немощного шефа, который начинал от старости заговариваться и не узнавал знакомых лиц. Подошёл старый друг и один из надёжнейших информаторов посла депутат Государственной думы Михаил Стахович. Но главный интерес для Палеолога представлял великий князь Дмитрий Павлович, сын хозяина дома, о котором посол только что узнал, что он сегодня утром прибыл специальным поездом из Ставки. «Может быть, его устами великий князь Николай Николаевич хотел пожаловаться мне об освобождении его от Верховного главнокомандования?» – подумалось послу.

Хозяйка дома сразу подхватила Палеолога под руку и повела его в столовую. За ними тронулись и все остальные. На ходу графиня Гогенфельзен прошептала гостю на ушко, что её супруг расскажет потом послу, почему Дмитрий вернулся из Ставки. Оказывается, любимец Царской Семьи, как только приехал утром, сразу запросил аудиенцию у Государя, но ответа до сих пор нет, хотя дворецкий великого князя через каждый час телефонирует в канцелярию Александровского дворца, чтобы узнать, не отдавал ли Его Величество каких распоряжений в отношении великого князя Дмитрия Павловича, но всякий раз ему ничего не отвечают.

«Это очень плохой признак!..» – заранее решает посол, но не огорчает своими соображениями хозяйку дома.

В уютной столовой накрыт совсем небольшой стол на семь персон. Палеолог понимает, что больше гостей не будет. Это его радует, так как в тесном кругу можно получить более доверительную информацию. Прежде чем все расселись, снова вошёл дворецкий и что-то прошептал на ухо великому князю Дмитрию. Старый великий князь вопросительно посмотрел на сына, тот коротко ответил:

– Ничего… Всё ещё ничего нет…

Банальная светская беседа журчит за обедом до тех пор, пока в разговор не вступает Вырубова. Все замолкают, и Палеологу становится ясно, о ком говорила княгиня Палей при столь спешном приглашении, когда подчёркивала, что с послом ж е л а ю т переговорить. Без всяких предисловий безыскусная Подруга Императрицы задаёт прямой вопрос министру Франции в Петрограде:

– Вы, конечно, знаете, господин посол, о важном решении, принятом только что Государем. Что же вы об этом думаете? Его Величество сам поручил мне спросить вас об этом…

Вихрь мыслей проносится в голове Палеолога. «Неужели царю уже донесли, что я, как и все друзья Николая Николаевича, высказывал своим информаторам неодобрение этого шага Императора?.. Если это так, то кто из них подставлен мне Воейковым?.. Или царь рассчитывает, что я клюну на «простоту» Вырубовой и брякну при свидетелях о своём истинном отношении к взятию Государем Верховного командования армией на себя?.. Но ведь дипломату язык дан для того, чтобы скрывать свои мысли… Сейчас я докажу этой хитрой особе, которая хочет казаться дурочкой, что она имеет дело с великим дипломатом…»

Преданно глядя в большие глаза Подруги, посол мягко спрашивает:

– Это решение окончательное?

– О да, вполне…

– В таком случае мои возражения были бы немного запоздалыми… – проговаривается Палеолог, и «простушка» Вырубова моментально ловит его на слове:

– Их Величества будут очень огорчены, если я привезу им ваш ответ о возражениях… – Глаза Вырубовой подёргиваются печалью.

«Чёртова баба, – думает посол, – ещё не хватает мне лишиться расположения Императора, как он это проделал уже с коллегой Бьюкененом из-за бесцеремонности британского посла, пытающегося чуть ли не диктовать решения русскому царю… А ведь если она дословно передаст только эту часть нашего диалога, то немилость Государя и молодой Государыни мне обеспечена!..»

Палеолог начинает выпутываться из положения, в которое попал:

– Но как же я могу высказывать какое-нибудь мнение о мероприятии, истинные причины которого от меня ускользают? Его Величество должен был иметь самые важные основания для того, чтобы к тяжёлой ноше своей обычной работы прибавить ужасную ответственность за военное командование… Какие же это основания?.. – спрашивает посол, в свою очередь прикидываясь дурачком.