А. Сахаров (редактор) - Николай II (Том II)

Придворный скороход в пышных одеждах XVIII века и шляпе со страусовыми перьями провёл Палеолога через Малахитовый зал по великолепной анфиладе и вывел в огромный Николаевский, в центре которого, на возвышении, посол разглядел алтарь и стол рядом с ним, крытый алым бархатом, и что-то на нём, нестерпимо сияющее в лучах солнца. Когда скороход провёл посла через толпу и поставил его рядом с алтарём, где, как понял Палеолог, будет место Царской Семьи, он увидел, что сияние исходило от короны, скипетра и державы Российской империи, установленных на алом бархате стола. В походном алтаре несколько мягче светились драгоценные камни и жемчуга в окладе чудотворной иконы Казанской Божьей Матери, которую специально для молебна о даровании победы перед чтением Царского манифеста, перенесли Крестным ходом из Казанского собора.

Спустя несколько минут начинался Высочайший выход. В благоговейной тишине Император, Государыня и четыре великие княжны подошли к алтарю. Наследник болен, его оставили в Петергофе, чтобы не удручать верноподданных зрелищем нездорового Цесаревича.

Государь пришёл в полевой форме пехотного полковника, при шашке, как и все офицеры и генералы гвардии, приглашённые на торжественный акт. Императрица и великие княжны – в белых простых платьях. Царь встал слева от алтаря и знаком попросил посла союзной Франции стать рядом с ним. Духовник Царской Семьи протоиерей Васильев зычным и хорошо поставленным голосом начал литургию. Вступил церковный хор с мощным «Тебе Бога хвалим!».

Католик Палеолог поразился, с какой искренностью и высокой духовностью молится вся эта огромная масса людей во главе со своим Императором. Николай и Александра, великие княжны – все самозабвенно углубились в молитву, истово творили крестное знамение. В их глазах, устремлённых на икону Казанской Божьей Матери – спасительницы России, блестят слёзы. Палеолог был особенно поражён глубокой набожностью и красотой в молитве Императрицы Александры Фёдоровны. Он слышал недоброжелательные отзывы великих княгинь о своей Государыне. С их слов он многое нелестное для Супруги Императора вставлял в свои депеши другу президенту и для Кэ д'Орсе, но и сейчас и ранее, как истинный француз, отдавал должное Александре как красивой и представительной женщине. Он отметил про себя и девичью красоту, скромность и уменье держаться великих княжон.

Зоркий взгляд посла уловил также, что вторая дочь царя, красавица Татьяна, перед молитвой успела обменяться живым и лукавым взглядом с каким-то молоденьким, но мужественным и благородным офицером-уланом, стоящим в группе своих товарищей гвардейцев. Он сразу вспомнил его, поскольку на Вечерней Зоре – параде в Красном Селе в честь президента Франции – великая княгиня Мария Павловна во время прохождения гвардейского уланского полка обратила внимание Палеолога на этого красавца корнета, предсказав ему большое будущее…

В завершение молебна певчие пропели многолетие Царствующему Дому и Государю Императору. После стройного хора всех молящихся, завершившего мощным «Аминь!» свою молитву, тот же протоиерей Васильев зачитал Царский манифест:

«Божиею милостию мы, Николай Вторый,

Император и Самодержец Всероссийский, Царь Польский, Великий князь Финляндский, и прочая, и прочая, и прочая… следуя историческим заветам, Россия, единая по вере и крови с славянскими народами, никогда не взирала на их судьбу безучастно…»

Мощный бас протоиерея гремит в полной тишине под сводами Николаевского зала, уходит в глубину соседних помещений, также переполненных людьми, вырывается на улицу, где вокруг Зимнего дворца собрались десятки тысяч людей.

«…Отвергнув доброжелательное посредничество России, Австрия поспешно перешла в вооружённое нападение, открыв бомбардировку беззащитного Белграда… Дорожа кровью и достоянием наших подданных, прилагали все усилия к мирному исходу начавшихся переговоров…»

Посол Франции ещё не очень хорошо понимает на слух слова манифеста, но Сазонов загодя доставил ему этот текст, и переводчики успели доложить послу его точное содержание. Теперь он по памяти следит за ясной русской речью священнослужителя.

«…Союзная Австрии Германия, вопреки нашим надеждам на вековое доброе соседство и не внемля заверению нашему… внезапно объявила России войну… Ныне предстоит уже не заступаться только за несправедливо обиженную родственную нам страну, но оградить честь, достоинство, целость России и положение её среди великих держав…