Сергей Лексутов - Полночный путь

Блеяние овец стало громче. Серик недоуменно оглянулся, спросил, ни к кому не обращаясь:

— Эт-то еще што такое?

Из-за бугра появилось небольшое стадо овец, которое гнал парнишка верхом на низкорослой лошадке.

Чечуля равнодушно обронил:

— А это я у старейшины сторговал, пока вы с Лисицей дрыхли без задних ног. Дичины тут маловато бегает, да и непривычны мы в горах охотничать…

Дружинники радостно загомонили, и принялись деятельно готовиться к пиру; кто побежал дрова собирать, в невеликую рощицу, тянущуюся по верху склона долины, кто взялся овец резать и свежевать.

Что ни говори, но последние недели похода были голодны; шли по пустынным местам, земля была, где каменистой, где вообще пески лежали, так что дичины встречалось мало, а коней есть дружинники отказывались наотрез. Так что, отощали и люди и кони. Из экономии баранов решили не жарить, а варить похлебку, и потом пировали далеко за полночь, объедались нежным мясом, и опивались густым бульоном. Несмотря на явственно дружеское расположение местных народов, Чечуля посоветовал удвоить число сторожей, так что Серик послал четверых стрельцов на верх склонов долины, к самым каменным лбам. Ночь прошла спокойно, однако спустившиеся наутро к табору стрельцы, сообщили, что видели, да и слышали, как по самому верху, по скалам, будто бы ночью пробралось несколько всадников, и ускакали в степь.

Хмуро выслушавший доклад Чечуля, проворчал:

— Уходить надобно, мы в этой долине, будто в западне…

— А без этой долины, мы будем вовсе без воды… — откликнулся Лисица.

Серик молчал, глядя вдаль, туда, где меж склонов открывался кусочек степи. Все замолчали, и Серик почувствовал на себе вопрошающие взгляды. Наконец он проговорил тихо:

— Чечуля, вели собрать круг…

Круг и собирать не нужно было, никто и не думал разбредаться; кто доедал похлебку, оставшуюся после вчерашнего пира, кто просто слонялся по табору. Серик обвел взглядом дружинников; по их лицам явственно читалось, что все они уже приняли решение, непонятно было — какое. Он коротко бросил:

— Кто со мной — о десную, кто домой — о шуйцу…

Будто только того и ждали, дружинники зашевелились, прошли встречными потоками, и вскоре снова затихли. Оказалось, что разобрались примерно поровну. Серик сказал:

— Лисица, ты ж сказывал, что многие хотят дальше идти…

— А эт тебе што, не многие? Я ж не говорил, что все… — хмуро проворчал Лисица.

— Тогда ладно, отсюда и разойдемся; кто назад пойдет, пусть повременят, поможете бурдюки шить. Коней поделим пополам. Те, кто дальше пойдет, коней обменяет на верблюдов, оставим только полсотни боевых коней, на всякий случай. После завтра погоним коней на продажу, пусть пару дней подкормятся, а то шибко заморенные. Местные народы, я так полагаю, не дураки торговаться; за четверть цены таких коней запросто сторгуют. Горчак, ты сними две копии с чертежа: одну Реуту отправим, другую — Хромому Казарину.

И началась деятельная подготовка к дальнему походу. Кто шил бурдюки, кто подлаживал подрасхлябавшиеся телеги. К вечеру второго дня, вдруг сверху, со скал, послышался свист дозорного. Трудившийся над копией чертежа Горчак, поднял голову и задумчиво сказал:

— Похоже, наш поход закончился…

Серик вскарабкался на скалу, дозорный молча указал ему в даль, туда, где в створе долины открывалась степь. Серик вгляделся, и хоть опускавшееся солнце било чуть ли не в самые глаза, сумел разглядеть плотную светлую массу, как бы катящуюся по пустыне, и клубы пыли, поднимающиеся за ней. На взгляд Серика, шло не менее четырех сотен всадников, но что скрывалось позади них в клубах пыли, разглядеть уж вовсе не было никакой возможности; там могла ехать на телегах и пехота. Серик проговорил:

— Ты тут доглядывай, да попробуй посчитать, когда ближе подойдут. С вечера они на приступ не полезут, будут ждать утра, так что, успеешь отступить… — и пошел вниз, по крутой тропинке.

Дружинники уже сгрудились в таборе, молча ждали, пока Серик спустится со склона. Оглядев их, он проговорил медленно:

— Идут сотни четыре конных…

Чечуля возбужденно крикнул:

— Седлать, и прям щас на сшибку идти! Если они запрут нас в этой долине, сидеть нам тут до скончания жизни…

— Какая сшибка?! — воскликнул Серик. — С обозом не сможем пробиться, а без обоза — смерть!

Чечуля безнадежно махнул рукой, пробормотал тихо:

— Так и так — смерть…

Серик шарил глазами по склонам долины, углядев кое-что, быстро заговорил: