Сергей Лексутов - Полночный путь

— Ну, эту байку мы уж не раз слыхали… — отмахнулся Шарап. — Серик из-за нее даже чуть Рюрикова дружинника не зарубил… Да-а… Жаль Чурилу, последний волхв во всей Киевской земле, Черниговской, и Новгород-Северской. И чего папежники к нам лезут? Своих земель, што ль, мало?..

Дохлебавший щи Гвоздило, сказал:

— Я с князем Романом в ляшской земле был, это по ранению пришлось на Киев уйти. Так вот, беседовал я с одним мудрым человеком в тамошнем монастыре…

— Ты што, по-ляшски разумеешь? — насмешливо спросил Звяга.

Гвоздило удивленно глянул на него, спросил:

— А ты ляхов разве не видел? Ихний язык от нашего почти неотличим.

— Да-а?.. — изумился Звяга.

— Долго я в том монастыре просидел — то дозор был, я с десятком сидел. Так вот, этот мудрый человек мне все про веру обсказал. Сначала все были в одной вере: ромеи, германцы, фряги, франки, ляхи и прочие народы, что населяют земли от южного моря, до северного, и от закатного моря, до наших, русских земель. Княгиня Ольга приняла христианство от германского императора, и тогда же привезла на Русь христианских попов. С тех пор и начала Русь помаленьку креститься. А потом германцы, франки, фрязи, ляхи и еще кое-кто, в своей вере от ромеев откачнулись. С тех пор они зовутся латинянами, а мы с ромеями — православными.

— Не пойму, к чему это ты?.. — недоуменно спросил Шарап.

— Да не к чему… — Гвоздило пожал плечами, пододвигая к себе миску каши. — Просто, Папа, как бы, свое берет… Царьград теперь в его власти, и теперь он, как бы, должен благословлять на княжение наших князей…

Сидевший по другую сторону стола Торг протянул изумленно:

— Во-она ка-ак было дело… А мне дед сказывал, когда я еще мальцом был, он в Киеве был как раз в те времена, когда там проповедовал сам Андрей Первозванный. Дед своими глазами видел и все чудеса, что творил Апостол… Тогда же и окрестился.

— Это какой-такой Андрей Первозванный? — переспросил с подозрением на подвох Шарап.

— Эх, темнота-а… — протянул высокомерно Торг. — Это ж сподвижник самого Христа, Сына Божьего!

— Иди ты!.. — И Звяга, и Шарап, и Гвоздило вытаращили глаза от изумления.

— Што с вас взять — нехристи… — протянул Торг, и, поднимая кружку, проговорил: — Не пора ли выпить за уцелевших в сече?

Гвоздило почесал в затылке, протянул нерешительно:

— Привираешь ты чего-то, друже Торг… Мне тот мудрый человек сказывал, будто Христа казнили больше ста лет назад…

Торг смутился, протянул:

— Ну-у… Может прадед про Апостола сказывал…

— Ладно, — сдался Гвоздило, — пора и за уцелевших выпить. Он поднял кружку, рявкнул: — Я поднимаю чашу за уцелевших! Пусть и дальше они бьются столь же доблестно за честь и правду!

Поставив пустую кружку на стол, Батута обратился к Торгу:

— Послушай, Торг, не в службу, а в дружбу… Ты в Киев собираешься?

— Да не… Чего там теперь делать?

— Но в Ольвию-то пойдешь?

— В Ольвию пойду. Как не пойти?

— В Киеве на отдых останавливаться будешь?

— А на кой?.. Да говори, чего надо!

— Понимаешь, мы Киев в спешке покидали, а Серик вернется, как узнает, что мы на Москву пошли?

— Тьфу ты! Вон ты о чем… А я думал, чего серьезного…

— Так ты найди в кузнецком ряду бронника Шолоню и обскажи ему, чтоб он, когда Серик вернется, и направил его на Москву. И еще скажи, что слыхал я краем уха, будто купец Реут дочек своих, которые на выданье, отправил в какую-то обитель; то ли под Новгородом, то ли под Северском?

— Исполню. О чем речь? — пожал плечами Торг. — Ради Серика можно будет и завернуть в Киев… Только в толк не возьму, при чем тут Реутовы дочки?

— Дак одну из них Реут Серику обещал!

— Вона што-о… Я его как увидел, сразу понял — парень не промах! А про Реута люди сказывали, будто убили его…

— Да ты што-о?! — выдохнул Батута.

Шарап и Звяга тоже уставились на Торга, взглядами требуя продолжения.

— Осенью возвращался он из Сурожа, да и напоролся на половцев, возвращавшихся из Киева. Те потребовали десятину, да вы ж знаете Реута — тот за меч. Да куда ж против такой силы? Реута убили, караван ограбили, работников его, что помоложе, в гребцы забрали. Лишь старого кормщика отпустили. Он то мне и поведал все, как было…

— Как кормщика звали? — все еще не веря, спросил Шарап.

— А так и звали — Кормило…

— Значит, правда… — Шарап опустил голову. — Знавал я кормщика Кормилу…

Шарап поискал глазами купчика, который рассказывал байку про таурменей, но тот как-то незаметно исчез, будто и не было его. "Точно, лазутчик…" — подумал Шарап.