Гилель Бутман: Ленинград – Иерусалим с долгой пересадкой

Беременность кончается родами. Мне было бы трудно не написать эту книгу. И написать ее тоже было трудно. Но сдается мне, что я должен был это сделать. Единственный из всех участников процессов, я стоял и у истоков Ленинградской сионистской организации, и у истоков операции «Свадьба». Это вызвало большие перемены в моей личной судьбе, однако позволило видеть многое вблизи, а кое-что – изнутри.

Я старался описывать факты беспристрастно, как их сохранила моя память. Что же касается немногочисленных оценок, то они субъективны, как оценки всякого живого человека.

15 июня 1970 года. Придет время, и этот день в календаре обведут рамочкой, его назовут днем «X» и будут с нетерпением ждать. Одни – чтобы вырваться и бежать, другие – чтобы поймать и посадить. Придет время, в годовщину этого дня советские послы на Западе будут спозаранку упирать из своих резиденций, чтобы не видеть у себя под окнами колонны под бело-голубым флагом, чтобы не слышать гремящее по континентам: «Отпусти народ мой!»

Так будет 15 июня 1971-го. И 15 июня 1972-го. И тысяча девятьсот семьдесят – любого. А сегодня обычный будничный день сухого и солнечного лета. Мне крупно «подвезло»: по утрам будильник молчит, на работу бежать не надо, спи – не хочу. Правда, послезавтра снова на завод – отпуск кончается. И тогда – прощай дача в зеленой тенистой Сиверской [2], снова чувство локтя под ребрами в автобусе, оторванные пуговицы в метро, монотонно стучащие цилиндры на испытательном стенде в заводской лаборатории.

Уже завтра я возвращаюсь в город. Ева, уезжая вчера вечером в Ленинград, оставила мне длинный список поручений. Хорошо, что она оставляет мне письменные инструкции – голова свободна, и туда можно загнать более интересную информацию.

Например, футбольный счет 0:0. Так сыграли с Италией. Или 1:1. Так – со Швецией. Уругваю, правда, проиграли. Так нас же всего три миллиона и традиции футбольные в зародыше. «Молодцы наши» – отмечаю я про себя и воображаю, как мячик трепещет в шведских воротах.

Наши! Было время, когда я сказал бы: молодцы израильтяне! Сегодня я говорю: молодцы наши! И каждая клеточка внутри подпевает: наши, наши! А ведь сегодня здесь же, в Ленинграде, топчут землю: евреи, которые даже не подозревают, что там за океаном, в далекой Мексике, идет чемпионат мира по футболу, что Израиль приехал туда среди шестнадцати лучших сборных мира, что он вышел уже в четвертьфинал – один среди восьми лучших. А Россия – родина слонов – снова среди неудачников. Нет, не бегут они по утрам разыскивать «Советский спорт», эти граждане еврейского происхождения.

Для меня же это священный церемониал. Каждое утро после завтрака я забираю девочек, чтобы мама могла прибраться дома – и в читальню. Обе девочки – и моя Лиля, и дочь сестры Аннушка – в почемучкином возрасте. В читальне они с трудом дожидаются, когда я долистаю газеты до конца. Свои книжки с картинками из детского фонда они перемусолили помногу раз. Наконец мы выходим из читальни. До дачи идти минут двадцать, и каждый раз мы играем во что-нибудь новое.

Сегодня мы определяем названия деревьев.

– Белеза, – кричит Аннушка.

– Дуб, – поправляет солидно Лилеша. Она старше на год, ей уже скоро четыре.

– Сынок, велно – белеза? – обращается Аннушка в арбитраж.

Она называет меня сынком – когда мы с ней играем в дочки-матери, я всегда сын, а она мама.

– Папотька, верно – дуб – верно? – волнуется Лилеша.

Если ее папа – «сынок» для Ани, значит ей трехлетняя Аня – бабушка. Высчитать это Лиля еще не может, но ситуация ей явно не нравится.

– Клен, – говорю я. – Смотрите, какой у него листочек.

И подпрыгнув, срываю лист.

– Клен, клен! – радостно кричат девочки и бегут к следующему дереву. Никто не проиграл.

Я смотрю на мелькающие ножки в коротеньких штанишках, на одинаковые белые панамки. Одеты одинаково, но до чего не похожи эти маленькие два человека. Аня – голубоглазая блондинка, типичная скандинавка. Смуглая Лилеша – типичная семитка. И темпераменты соответствующие. Аня – уравновешенная, рассудительная, с задатками математика.

Как-то сестра, ведя маленькую Аню к нам, чтобы скоротать дорогу, стала загадывать загадки:

– Два землекопа за один день вырыли яму глубиной в километр… – начала сестра импровизировать.

– Не буду отгадывать, – спокойно прервала Аня. – Таких ям на свете не бывает…

Я перевожу взгляд на Лилешу. Мы с ней хорошие друзья, и даже когда Ева на работе, нам никогда не бывает скучно друг с дружечкой вместе.