Наполеон несколько мгновений внимательно все разглядывал, а потом опустил трубу.
— За железной аркой находится гавань, — тихо произнес он. — Там полно народа. Он жаждет увидеть человека, которые мог бы стать их повелителем. Мне кажется, они ожидают, что меня поведут на берег в цепях. Я не стану сходить на сушу до наступления темноты. Меня невозможно демонстрировать, как укрощенного медведя! — Он сделал шаг назад. — Бертран! Сообщите адмиралу мое решение. Мы сойдем на берег при свете луны.
Гурго всегда с трудом скрывал собственные чувства, и тут он не удержался от замечания:
— Неужели луна когда-нибудь восходит над этой жуткой кучкой шлака из сатанинской печи?!
Семейство Бэлкум сидело за ужином. День был особый, население острова волновалось, не переставая, поэтому двое младших мальчиков получили позволение присутствовать на ужине. Вильяму было восемь лет, а малышу Алексу — четыре. Они смирно сидели рядом с матерью, ведь они были отменно воспитаны. Глаза малышки Алекса начали слипаться, и очень хотелось спать.
Глава семейства с гордостью оглядел своих детей и жену. Он даже позабыл, о чем ранее говорил, настолько его растрогал вид счастливого семейства. Он только что сказал, что экс-император Франции не захотел сойти на берег до заката солнца и что он собирается отправиться в Джеймстаун, чтобы не пропустить исторический момент. Но сейчас он переключился на другую тему.
«Наверно, в доме Карлтона по-прежнему болтают, что я выбрал себе не пару, — подумал он. — Ха, эти красноносые выпивохи, глянули бы они на нас! Мало у кого найдется такая красивая и добрая жена! И в мире не найдется детей, которых можно было сравнить с моими детьми».
Он улыбнулся, поднял бокал портвейна и полюбовался его прекрасным цветом. У него было лицо настоящего европейца с выдающейся нижней челюстью, весьма живые глаза, шапка темных кудрей. На нем была надета белоснежная рубашка, но жилет и сюртук явно носились много лет.
Вторая дочь почти ничего не ела. Она крутилась до тех пор, пока отец не смекнул, что она что-то задумала. Наконец девушка заговорила:
— Папа!
— Да?
— Можно я пойду на пристань вместе с вами? Отец не успел ничего ей ответить. Госпожа Бэлкум сказала дочери:
— Ты никуда не пойдешь, Бетси, об этом не может быть и речи! Ты отправишься спать.
Бетси нахмурилась, словно не понимая твердости решения матери.
— Но, мама…
— Никаких «но», юная леди, — продолжала госпожа Бэлкум. — Ты отправляешься спать без всяких разговоров.
— Но мама, мне нужно сказать вам что-то… очень важное.
Вильям Бэлкум улыбнулся жене.
— Мне кажется, дорогая, нам следует выслушать это очень важное сообщение.
Бетси сразу воспользовалась представившейся возможностью.
— Когда я вырасту… Ну, когда я буду замужем, и у меня будут свои дети, и они узнают, что я была на острове Святой Елены, они станут мне задавать множество вопросов. Я разве не права? Им захочется узнать… О, все! И что я им расскажу? Что я рано легла в постель в тот вечер, когда Наполеон прибыл на остров?
— Возможно тебя это волнует, — улыбнулась мать дочери, — а меня — нет. Дорогая моя, ты придумаешь, что им рассказать. Тебе это не составит труда.
— Бетси, — спокойно промолвил господин Бэлкум, — дитя мое, мне хотелось бы взять тебя с собой, но я уверен, что на пристани не будет женщин. Там может собраться довольно шумная толпа… Ты же понимаешь, что там даже может завязаться потасовка. Тебе там лучше не быть. Я знаю, что мама не собирается на пристань. И Джейн.
Джейн была на два года старше Бетси и сидела напротив младшей сестры. Было видно, что ее совершенно не интересовало прибытие императора Наполеона. Она о чем-то глубоко задумалась. Она превратилась в юную леди и перестала носить длинные панталоны. Ее больше интересовали приемы, балы, наряды и поклонники. Джейн была стройной хорошенькой брюнеткой, превратившись в спокойную и воспитанную юную леди.
Бетси сильно отличалась от старшей сестры. Не достигнув четырнадцати лет, она обещала стать поразительной красавицей. Но пока что оставалась сорванцом. Ее интересовали ее пони и спортивные игры, которыми она занималась с друзьями. Девушка не очень много времени уделяла своей внешности и нарядам. Она ничего не делала со своей копной светлых локонов, только причесывала, как поднималась с постели. Следует признаться, что Бетси не была аккуратной девушкой, и эту ее черту с трудом переносила обычно терпеливая мать. У нее были выразительные огромные сверкающие синие глаза. Она предпочитала ходить без шляпки, щеки у нее сильно загорели, а нос обсыпан неяркими веснушками.
Читать дальше