Дмитрий Колосов - Император вынимает меч

Он не мог эффективно — на ходу, подобно средневековому монголу — стрелять из лука, ибо это требовало исключительной сноровки: управлять конем ногами.

При «чепрачной» посадке любое неловкое движение грозило падением. Лишь варвары Степи, сраставшиеся с конем, словно тулово с собственными ногами, умело орудовали луком. Все прочие полагались на метательное оружие и придерживались той манеры боя, какая в наибольшей степени обеспечивши их безопасность от небоевого поражения — падения с коня без непосредственного участия противника, утраты оружия.

И поэтому наиболее распространенным оружием всадника были дротики — «терновые копья, одним из которых умеющий всадник может бросить, другим действовать прямо, вбок и назад» (Ксенофонт). Копье применялось пореже. Из-за неустойчивости посадки копьем приходилось пользоваться из верхней позиции, держа в руке, поднятой над головой, и уколами пытаясь поразить врага в незащищенное место. Пробить щит или доспехи подобным ударом было практически невозможно.

Меч также не являлся для всадника всесокрушающим оружие, ибо удар наносился с оглядкой — в противном случае, свалившись с коня, можно было испытать остроту меча на собственной голове. При отсутствии стремян и седла любое оружие было недостаточно эффективно. Всадник должен был обладать отменной гибкостью и координацией, быстро менять положения корпуса и ног. Иными словами, при подобной технике боя всаднику приходилось быть профессионалом много большим, нежели пехотинец, не приобретая при том перед последним никаких превосходств, за исключением единственного — преимущественной возможности свернуть себе шею. Представление о технике боя всадника-македонянина дает знаменитая бронзовая статуэтка из Танагры, изображающая либо Александра, либо одного из 25 гетайров, павших при Гранике. Всадник, не имея возможности привстать в стременах, вынужден, чтобы вложиться в удар, сгруппироваться: вытянуть вперед левую ногу, а правой упереться в круп лошади, увеличивая остойчивость корпуса — «положение, — как справедливо отмечает Дройзен, — больше подходящее для вольтижера, чем для заурядного наездника». [15] Дройзен И. История эллинизма. Надо ли говорить, какое громадное превосходство давали всаднику седло и стремена, позволявшие с эффективностью действовать любым оружием: луком, копьем, мечом; преимущество над любым врагом — лучшим всадником или выученным пехотинцем. Немудрено, что в своем превосходстве. Пришельцы походили на богов, но были уязвимы, как смертные люди.

— Я бежал от хуннов, — коротко сказал могучий воин. — Я — последний из племени Храбрые ди. Мои спутники — из Племени без имени. Они — друзья. Мы должны отомстить!

Поначалу вожди засомневались, и лишь Нерран, вождь Больших ди, готов был поддержать пришельца, ибо воочию видел силу того, кого Храбрые ди прозвали Аландром — Могучим Воином. Но Неррану пришлась не по вкусу женщина, пришедшая с Воином, ибо он уже давно видел в мечтах рядом с ним свою дочь Карде. Вожди дружно отмалчивались, отводя глаза, и тогда Аландр сказал: если вы не пойдете на юг, хунны пойдут на север. Их поведет владыка северных родов Модэ. Но если мы пойдем на Модэ, он будет с нами.

И старейшины согласились собраться вместе, чтобы выслушать гостя. И Могучий Воин поведал им то, что не предназначалось для вражьих ушей. Его речь была убедительна, а исходившая от воина сила придавала той речи еще больший вес. Всем была ведома печальная участь племени Храбрые ди. Ни для кого не было секретом, что хунны не удовлетворятся лишь этой победой. Вожди взяли время подумать, а с наступлением весны дружно прислали гонцов в становище Стойких ди. Все десять родов готовы были идти в поход.

Могучий Воин воспринял это известие со спокойствием, почти обидным для ди, словно и не сомневался, что его план будет принят. Он не стал понапрасну расходовать время и принялся учить воинов ди, как нужно сражаться.

Поначалу ди отнеслись к поученью с прохладцей, почти с презрением. Кого он собирался учить, гигант, явившийся из незнаных земель? Витязей, с младости обученных обращаться с луком, в юности взявших в руки кривой меч и уже в отрочестве познавших пряный вкус вражеской крови? Витязей…

Но вдруг оказалось, что этот самый Аландр, гигант с лицом то суровым, то детско-наивным, знает такое, что неведомо ни одному ди. При помощи черноголового, откликавшегося на имя Ли, он изготовил приспособления, бросавшие во врагов гигантские стрелы и камни, он стрелял из лука, бившего дальше, чем луки воинов ди, он орудовал мечом столь стремительно, что даже ветер не успевал коснуться каленого острия, плавно падая отсеченными языками к стопам великана. А еще он знал, как быстро перестроить лаву, как разделиться надвое и замкнуть врага в клеши, как ударить в спину, как устроить засаду. Он велел изготовить гулкие трубы и придумал сигналы, по которым витязи могли знать ход битвы, находясь вдалеке от поля сражения.