Дмитрий Колосов - Император вынимает меч

Начало войны благоприятствовало Митридату. Малоазийские города, пресытившиеся властью римлян, дружно перешли на его сторону. Чернь рьяно истребляла по воле судьбы оказавшихся здесь италиков. В короткий срок под властью Митридата оказалась большая часть римской Азии, за исключением нескольких городов. В Калхедоне укрылся с войском консул Котта, человек отважный, но при этом вздорный. Командуя небольшим отрядом, Котта решил не делить лавры со спешащим к нему на подмогу Лукуллом, уже имевшим опыт войны против Митридата, и дал понтийцам битву. Римляне потерпели сокрушительное поражение, в довершение к которому ворвавшиеся в гавань бастарны запалили все римские суда.

Понтийцы ликовали, но тут подоспел Лукулл. Под его началом было всего тридцать тысяч человек, но сражаться сразу с двумя полководцами Митридат не отважился.

— Лично мне некуда спешить! — заявил он и, оставив в покое Калхедон, повел армию под Кизик, сохранивший верность Риму.

Митридат принялся осаждать город и столь увлекся этим занятием, что прозевал появление Лукулла. Римлянин укрепился чуть позади Митридата и в битву не ввязывался, ожидая развития событий.

Наступила зима. Если Лукулл худо-бедно мог прокормить свою тридцатитысячную армию, то Митридату, в чьем лагере скопилось вдесятеро больше народу, сделать это было непросто. Какое-то время выручат флот, но скоро продовольствия стало недоставать. Митридат был вынужден посылать отряды фуражиров, какие перехватывались и беспощадно истреблялись римлянами. Как пишет Плутарх: «Лукулл не превращал войну в зрелище и не стремился к показному блеску: как говорится, он бил врага по желудку и прилагал все усилия к тому, чтобы лишить его пропитания» . [69] Плутарх. Лукулл, II. Пришлось довольствоваться тем малым, что доставлял флот. В лагере начались голод и болезни, от которых вымерла добрая треть армии. Оставшиеся по весне двинулись в Лампсак, чтобы спасаться морем. Лукулл препятствовал этому, но остановить отступавших не смог. Несмотря на огромные потери, ядро войска сумело эвакуироваться.

Митридат не унывал.

— Ничего, не удалось на суше, повоюем на море!

Он бросил в бой свои эскадры, одной из которых было поручено провести диверсию в самой Италии. Десять тысяч отборных воинов во главе с Марием должны были высадиться на Апеннинах и взорвать Рим изнутри.

Но все эти планы рухнули, так как Лукулл в морском деле был искушен даже более чем на суше. Ведь прежде он командовал флотом Суллы. Снарядив небольшую эскадру, Лукулл стал гоняться за понтийскими судами. Многие он пустил на дно, другие захватил. В конце концов, он обнаружил Мария. Это случилось неподалеку от островка Ней. Марий поспешно вытащил корабли на берег, надеясь отсидеться, но Лукулл выбросил десант и в жестоком бою изрубил врагов.

Это был полный провал, узнав о котором, Митридат поспешил в Синопу. В пути он попал в чудовищный шторм и чудом спасся, доверив жизнь утлой пиратской лодчонке. К счастью, та одолела волны и благополучно доставила Митридата на берег.

— Не удалось! — констатировал Митридат. — Отныне будем благоразумны и будем надеяться, что благоразумие проявят и римляне.

Увы, Лукулл, несмотря на советы доброжелателей ограничиться уже одержанными победами, не желал быть благоразумным. Он жаждал славы — не меньшей, чем суллова.

— Меня манят лавры Феликса! [70] Т.е. Суллы, присвоившего себе прозвище Феликс (Счастливый). — объявил он. Еще Лукулла манило богатство, но об этом генерал благоразумно умолчал.

Осенью 683 года Римской эры [71] 73 г. до н. э. римляне впервые ступили на благодатную землю Понта. Митридат отступал, не давая сражения. За его спиной оставались отменно укрепленные города, взятие которых потребовало б от римлян многих усилий. В случае чего гарнизоны этих городов могли ударить Лукуллу в спину. Так что, план Митридата был вовсе не плох.

Плохо было другое. Лукулл оказался на редкость дерзким воителем, очертя голову лезшим навстречу опасности. Уже давно следовало б остановиться, но Лукулл шел все дальше, преследуя отступавшего Митридата. Расстроенное митридатово войско не приняло боя. Кто сумели — спаслись, остальных выкосили римские клинки. Митридат бежал одним из первых. Слава есть слава, честь есть честь, но жизнь есть жизнь! Митридат всегда ставил собственную жизнь выше чести и славы.

— Все бренно, но жизнь дороже! — заявил Митридат верному Метродору.