Юзеф Крашевский: Осада Ченстохова

ИЕР. ЯСИНСКИЙ

Откуда взялась чудотворная икона, как прославилась чудесами и какие почести воздавали ей короли и простые смертные

На крутой каменистой возвышенности среди равнины, усеянной деревушками, холмами, на которых торчат развалины замков, и песчаными полосами, посреди горизонта, опоясанного вдали полосой синих холмов, возвышаются монастырь и костел Ченстоховский; и кажется, что лежащие кругом его жилища людей, леса, поля, замки, часовни склоняются перед ним, как склоняет головы толпа слуг перед своим господином. Эта укрепленная старая громада — крепость девы Марии, медленно строившаяся в течение долгих лет, обнесенная стеной, как рыцарским поясом, ворота которой кажутся издали драгоценной пряжкой, — высоко взбегает стенами костела над всеми другими строениями, а еще выше, над ними, упирается в облака колокольня, неся на себе золоченый крест. Немного ниже, в тени ее, на костельной крыше в лучистом круге виднеется образ Пресвятой Девы, указывая издали паломникам путь к их вечной Заступнице. К зданию костела теснятся пристроенные часовни, из которых, как жужжание пчел, доносятся голоса молящихся монахов, — пчел этой Божьей пасеки. Тут же близко белеет фасадом большой и великолепный монастырь, по которому видно, что его строили королевские и княжеские руки, что украшала его набожность верующих людей и расширяла забота о славе Бога и Девы Марии. Издавна это святое место, лежащее на границе рыцарской страны, подвергалось вражеским нападениям и захватам и потому обнесено зубчатыми стенами. По четырем углам стен сторожат Ясную-Гору круглые и четырехугольные башни, обращенные в разные стороны, как бы высматривая неприятеля.

У подножия горы в нескольких стах шагах от Ясногорской твердыни виднеется над зданием новициата маленький костел во имя святой Варвары, выстроенный недавно, несколько десятков лет тому назад. С другой стороны, костел св. Роха, защитника от мировой язвы, соединяет главную твердыню с монастырским селением, старинная приходская церковь которого гордо возносится над черными крышами домов. Вокруг стен (признак того, что они давно не видели войны и не служили для охраны) свободно прилепились деревянные клетушки, точно гнезда ласточек, и раскидываются все дальше и шире. Это лавочки торговцев, которые, стоя под стенами костела, ожидают паломников, покупающих памятки о Ясной-Горе: тут можно найти образки Богородицы, большие и малые, дорогие и дешевые, позолоченные и простые, на жести и на бумаге, божественные книжки, стихи в честь Божией Матери, безделушки с Ее именем, крестики, бусы, розаны и другие цветы, искусно сделанные так, что в сердцевине их сияет чудотворный образ, и тысячи других мелочей, какие освящают монахи-паулины каждый праздник и каждое воскресенье у алтаря, прикасаясь ими к кипарисовой доске и раздавая их потом уходящим домой. Под покровительством своей Заступницы немалая часть бедняков зарабатывает себе пропитание, живя набожностью толпы, которая волнами приливает к чудотворной иконе.

И теперь там не пусто; так же, как и в былые времена, в золотой век непоколебимой и горячей веры и почитания Богородицы. Не только вся Польша, но Русь, Литва и пограничная Силезия доставляли набожных странников, приходили чехи, моравы, венгры и немцы и люди из более далеких стран, так как слава о Ченстоховской иконе расходилась по всему свету. Так же, как в Рим с юга, так со всего северо-запада Европы шли целые караваны пилигримов с молитвами и песнями к Заступнице угнетенных. Как в источнике света сходятся лучи его, так тут встречались и объединялись толпы людей, сошедшихся с разных сторон к Ясной-Горе с единым горем и единой просьбой: помоги!

Одни шли пешком, ведя за собой запряжки и дворню, от услуг которой добровольно отказывались; другие медленно двигались три шага вперед, два назад, нарочно плетясь так с жаркими мольбами; одни питались в пути хлебом и водою; другие подаянием, в нищете, намеренно терпимой для Бога; третьи, исполняя обет, ползли на коленях, неся на себе кресты и тяжелые цепи; грешники, больные и нуждающиеся в помощи сходились вместе: убогий с богачом, крестьянин и вельможа, у одного алтаря, равными детьми единой матери. Великолепная и трогательная картина получалась тогда, когда навстречу утомленным пилигримам выходили монахи-паулины с крестом и хоругвями, здоровались с богомольцами и вели их в жилище, вверенное монашескому надзору. Уставшие набирались сил, погасшие взоры наполнялись новыми слезами; молитва горячей и усердней вырывалась из запекшихся уст, и каждый, падая ниц перед открытым образом, чувствовал, что с его плеч как будто скатывалось бремя, как будто вся тяжесть горя слагалась у ног Пресвятой Матери.