Андре Моруа - История Франции

5. В начале правления политическое влияние Евгении было незначительным. Императрица ограничивалась ролью законодательницы мод при дворе, который никогда не посещало старое французское дворянство, но который отличался изысканностью. Во дворце Тюильри императрица и ее дамы демонстрировали красоту своих плеч в платьях с кринолинами, прославленных Винтерхальтером. В Компьени Мериме вместе с императором создал приятную атмосферу, где сочетались легкомыслие и просвещенность. Диктанты, напичканные грамматическими трудностями, чередовались с маскарадами, комедиями и шарадами. При дворе охотно принимали писателей, ученых и художников. Пастер и Леверье излагали там свои открытия. Гуно пел, аккомпанируя себе на рояле. Наполеон недолго хранил верность своей красавице-испанке, и знаменитые авантюристки, такие как Кастильоне, без труда завоевывали его благосклонность, к большой выгоде иностранных правительств. «Он гоняется за каждой юбкой», – говорила его кузина, принцесса Матильда. Именно в эти годы, чтобы избежать сцен ревности, император начал делать императрице, католичке-ультрамонтанке, защищавшей интересы Ватикана в ущерб современной Италии, некоторые уступки в политике. В 1856 г. у нее родился сын, принц-император, и материнские заботы о будущем этого ребенка часто оказывали отрицательное влияние на политику Франции. Испанку в народе не любили, как раньше не любили австриячку. Это семейство императорских парвеню и их любительский двор не вызывали ощущения надежности ни во Франции, ни во всем мире. Политика в Компьене «казалась чистой импровизацией, как их шарады». Все колебания, которым подверглась Франция начиная с 1789 г., оставили на ней свой отпечаток. «Я – социалист, – шутил император, – императрица – легитимистка, Морни – орлеанист, принц Наполеон – республиканец. Бонапартист только Персиньи, да и тот ненормальный». Персиньи, министр внутренних дел, участвовал в первых заговорах, и император хранил ему верность из признательности. А императрица его ненавидела, потому что в свое время он противился их браку.

Императрица Евгения. Фотография Гюстава Легре. 1856

6. Полный благих намерений, но имея плохое окружение, Наполеон III неудачно начал свое правление. Империя, пытавшаяся объединить всенародное избирательное право (через плебисцит) с наследственной властью, представляла собой гибридный режим, который мог бы привлечь французов во времена Наполеона I, потому что тогда Франция выходила из страшного потрясения. Изнуренная внутренней борьбой, обескровленная террором, тогда страна призывала миротворца. Но в 1852 г. обстановка была иная. Европейские умы склонялись в основном в сторону парламентских правительств и свободы мнений. Во Франции деловая буржуазия и крестьяне, напуганные июньскими днями 1848 г., социализмом, вдруг проявившейся силой рабочих масс, требовали меча и голосовали за империю. Рабочие, доведенные до отчаяния и павшие духом, бездействовали. Однако интеллектуальная элита, не считая нескольких исключений, и молодежь учебных заведений никогда не соглашались с режимом. 2 декабря рассматривалось как преступление. «Он всегда будет волочить за собой это ядро каторжника», – говорила даже сама императрица. Отвергнутый теми, кого он хотел бы привлечь, император был вынужден опираться на интересы тех, кто его создал, и, как последователи Сен-Симона, искать социальный прогресс в материальном процветании. Как мы увидим, в этом он вполне преуспел. Но процветание никогда не заменяло свободы.

7. Начало правления режима оказалось довольно успешным. Рассудительные французы побаивались, как бы во внешней политике император не обратился к войне под влиянием своих теорий. Не захочет ли он аннулировать договоры 1815 г., не потребует ли естественных границ, не примется ли оказывать помощь угнетенным народам? А он, напротив, решил успокоить Европу. Не то чтобы император отказался от амбиций своего великого предка, но для их осуществления необходимо было предотвратить образование коалиции. Для этого требовалось оставаться в дружеских отношениях с Англией, чья ненависть уничтожила Первую империю. Впрочем, британское правительство было тогда озабочено защитой Оттоманской империи от России. Наполеон III предложил союз против царя. Для него это была война престижа, которая неизбежно сблизит его с Англией; к тому же она успокоит во Франции либералов, врагов самодержавной России и друзей Польши; и, наконец, эта война понравится католикам, потому что поводом для французской интервенции послужит защита святых мест. Эта Крымская война оказалась довольно тяжелой, и вначале перевес был на стороне оппозиции. «Император вновь начинает с 1812 года», – писал Виктор Гюго. Но кампания завершилась взятием Севастополя и полной франко-британской победой. Зуавы Малахова кургана, Мак-Магон со своим знаменитым высказыванием: «Я здесь и здесь останусь» – заняли свое место среди легендарных героев французской армии. Мирный конгресс состоялся в Париже, что подтвердило возрождающийся престиж Франции. Возглавлял его граф Валевский, французский министр иностранных дел, незаконнорожденный сын Наполеона I. Франция не получила никакого материального преимущества, но она разрушила наконец союз государей, настроенных против революции, и даже считала, что заручилась дружбой Англии и Пруссии. Отныне Австрия оставалась в изоляции, и планы Наполеона III в вопросе освобождения Италии становились реальными. Беда заключалась в том, что, вопреки его иллюзиям, не существовало никакой дружбы ни с Англией, ни с Пруссией. Но на следующий день после окончания Крымской войны, после победы над Россией, единственной соперницей Франции на континенте, император мог полагать себя самым сильным правителем Европы.