Азиза Джафарзаде - Баку - 1501

Салех тем временем достал из переметных сум фляги, почтительно протянул принцу наполненный вином кубок. "Да-а, это не его слова покойного учителя. Интересно знать, будет ли принц так думать и дальше, получив власть в свои руки? Или станет обращаться с подданными так же, как отец и дед?!" думал молодой слуга, всей позой выражая живейшее внимание я восхищение словами принца. Глаза он отвел в сторону: боясь, что Гази-бек прочтет его истинные мысли, прилежно глядел вдаль на одинокую лодку, чуть покачивающуюся на морской зыби.

Они снова вскочили на коней, миновали Биби-Эйбат, село Шихлар, где плоские крыши, казалось, припечатывали к земле невзрачные каменные домишки, и уже повернули было к берегу Хазара, к песчаному пляжу, манившему отдохнуть и искупаться, как вдруг Гази-бек резко осадил коня. Принц изумленно прислушался, поспешно соскочил на землю, передал повод Салеху:

- Спускайся к берегу, я потом приду...

Его остановила песенка, исполняемая нежным и чистым голосом. Невидимая за кое-как сложенным каменным забором, пела девушка, прищелкивая в такт мелодии пальцами. Пленительная юная беззаботность слышалась в этой простой песенке:

Очаровательный голосок "разбил в кровь" и сердце принца, заставил его подойти к самому забору, найти отверстие между неплотно пригнанными камнями... Господи, на что только не способны человеческие руки! Маленький дворик, затерянный в этом безводном песчаном мире, был поистине райским уголком. В центре двора находился колодец, вокруг, по золотому песку, вились ярко-зеленые лозы, перед приземистым одноэтажным домиком росли пышные кусты роз. Невысокие инжирные деревья жались к забору. На натянутых между их стволами веревках, как крылья присевших отдохнуть чаек, плескалось выстиранное белоснежное белье. А у колодца стояла она - поющая девушка. Тонкие руки быстро вертели рукоять ворота, вода из ведра с веселым плеском разливалась по цветнику. Девушка трудилась не покладая рук - но так, словно это была не работа, а праздник, будто ведра были невесомы и, не зная усталости, доставала и доставала она воду, разбрызгивая вокруг свежесть и радость. Всем своим существом погрузилась она в работу и песню. Восхищенный принц затаил дыхание: никогда еще не встречал такой девушки Гази-бек!

Алого цвета, как лапки куропаток, порхающих среди мшистых скал Ширвана, были ее выкрашенные хной руки и ноги. Пару кос, чтобы они не мешали работе, заправила девушка за пояс. Тонкая юбка, намокнув, облепила ее стройные бедра и ноги. В круглом вырезе простенькой ситцевой кофты краснела нитка некрупных кораллов - все ее украшения. Принцу, привыкшему к раззолоченным нарядам, многоцветным шалям, богатым уборам из золота, жемчуга, алмазов, в которых красовались дворцовые ханум, странным показалось, что столь бедно одетая девушка может быть такой красивой.

Щелочка, через которую Гази-бек заглядывал во двор, не устраивала его. Ему страстно захотелось увидеть глаза девушки, поближе рассмотреть ее. Не раздумывая, что он делает и как будет встречен, принц решительно пошел вдоль забора, в поисках ворот. Нашел. Крашеная деревянная дверь была не заперта, легко открылась под нажимом руки. Гази-бек замер в дверном проеме, восхищенно глядя на девушку. Ему и в голову не пришло, что из дома может кто-нибудь выйти, неласково обойтись с непрошеным гостем.

Ни скрипа, ни шороха не раздалось - но какое-то странное ощущение заставило девушку вздрогнуть. Ей показалось, что чей-то чужой взгляд бродит по ее телу, пронизывает насквозь. Обернулась к воротам - и замерла, увидев незнакомого парня. Она, конечно, не знала принца, но по одежде поняла, что перед ней человек высокого положения. В здешних краях не могло быть столь богато одетого мужчины! "Видно, это паломник, разыскивает дедушку, хочет снять комнату, отдохнуть", - подумала девушка. Она была из семьи шихов, привыкших к посещению паломников, а потому не растерялась, со свойственной деревенским девушкам смелостью пошла навстречу гостю, почтительно приветствовала его. И остановилась: пусть молодой человек сам скажет, что ему нужно. Но юноша... юноша забыл и о себе, и обо всем на свете. Весь мир для него теперь сосредоточился в этой паре глаз, похожих на кюдринских джейранов, в нежных щеках, напоминающих лепестки дикой розы, растущей в Гюлистане, в алых губках, цветом соперничающих с кораллами на девичьей шее. А девушка, почувствовав в госте, нечто необычнее, растерялась под этим жарко горящим взглядом, невольным движением высвободила из-за пояса длинные косы, помедлила еще, ожидая, когда пришелец, наконец, нарушит молчание, и, не выдержав, заговорила сама: