Алексей Зубков - Плохая война

Вид сверху — ландскнехты, а их осталось едва ли пара десятков, расступаются перед бегущим Максом, и он с разбегу из-за спины фон Хансберга вылетает на Полпаттона и пробивает ему кирасу на груди колющим ударом.

Основная масса швейцарцев на секунду замерла, а фон Хансберг ловким ударом снес голову одному из меченосцев. Макс не смог выдернуть свой клинок, но алебарда Полпаттона буквально упала в руки. Колющий в лицо — второй меченосец тоже убит. Бык, который долго не мог освободить ногу, и только теперь добрался до передовой, бросился на фон Хансберга, снова ему удался прием с зацепом клинка, они оба развернулись лицом к своим, спиной к противнику. Тут же немца кто-то ткнул пикой под колено, оберст упал, не успел он коснуться земли, как на доспех обрушился ураган ударов. Швейцарца Макс алебардой с большого замаха ударил по шлему. Подбородочный ремень лопнул, шлем слетел с головы и отчасти погасил удар. Ошеломленный толстяк в недоумении сел на землю, смешно вытянув ноги. От удара такой силы древко алебарды сломалось, и Макс остался посередине один с трехфутовой палкой против строя швейцарцев.

Йорг скомандовал отступление, Макс вместе со всеми повернулся и побежал, его почти догнали, но он свернул в сторону, а рибадекин всеми десятью стволами выстрелил в упор в набегающую толпу.

Швейцарцы попали в ту же ситуацию, что и по ту сторону дома. Окованные железом двери рубить нечем, а для арбалетчиков в окнах двор как на ладони. Нападающие отступили за баррикаду, унося наиболее важных раненых и убитых.

Неожиданно появился сбежавший из лазарета Безумный Патер. Лицо бледное, дышит с трудом, но тащит четыре больших хозяйственных топора.

— Девочки, мать вашу! Овцы! Что встали? Хватай топоры, руби двери!

Несколько человек воодушевлено подбежали к нему и расхватали топоры. Вдруг Патер схватился за живот и упал. Прихожане поняли это как знак, того, что сейчас не время, чтобы завершить штурм. Окованные железом двери выглядели достаточно крепкими, чтобы не лезть к ним с топором без гарантированной божьей помощи. Лестниц, чтобы штурмовать через окна, не было. Никто не знал, что и как делать, потому что командира только что убили.

Но вдруг из ближайших к башне окон второго этажа вырвались языки пламени.

— Матерь Божья, — удивленно произнес Бык, все ещё сидя на земле и держась за голову, и, моментально оценив ситуацию, зычным голосом отдал команду, — быстро все к дверям, никого не выпускать!

Воды у осажденных было в избытке, но источник находился в башне, а дверь, ведущая из башни в новое крыло, оказалась как раз в самом горячем месте. Весь немногочисленный гарнизон башни бросился вниз за водой, потом на второй этаж, вниз-вверх, вниз-вверх…

Тем временем, швейцарцы, встав полукругом у дверей с обеих сторон горящего здания, добросовестно и без лишних эмоций добивали выбегающих из огня итальянцев и ландскнехтов. Когда внутри дома рухнули перекрытия, Бык вытер пот со лба, размазав пепел по лицу, повернулся в направлении площади и громогласно крикнул:

— Учитесь, сынки!

Потом переглянулся с немногочисленными выжившими ветеранами и негромко добавил:

— На сегодня хватит. Скоро зайдет солнце, надо побыстрее собрать наших раненых, пока их ещё можно отличить от убитых.

Макс лежал на полу, не торопясь снимать доспехи. Усталость навалилась внезапно, как только закрылась дверь. Йорг присел рядом.

— Максимилиан, ты в порядке?

— Я вроде бы даже не ранен.

— Помочь снять доспехи?

— Потом, дай полежать немножко.

— Ваша милость, — Йорг перешел на официальный тон, — Вам надо немедленно снять доспехи и переодеться в сухое, иначе простудитесь.

— Не торопи меня, — простонал Макс тоном капризного ребенка.

Йорг уже открыл рот для очередной порции нравоучений, но его прервал женский крик сверху.

— Пожар!

Макс вскочил как ужаленный. Немного надо времени, чтобы расстегнуть дюжину пряжек — вот уже доспех лежит на полу грудой железа, а оба мужчины бегут наверх с вёдрами воды. Наверху ландскнехты сбивали мокрыми тряпками огонь с двери в новое крыло. Йорг, выплеснув на огонь оба ведра, в мгновение ока выстроил гарнизон башни в цепочку, начиная с Макса, который поднимал полные вёдра из колодца и заканчивая собой, как наиболее опытным пожарником. Попавшиеся под руку Марта и Гертруда были привлечены к возврату пустых вёдер.

Новое крыло занялось быстро и сгорело бы дотла, как его ни туши. Над башней занялась крыша. Если бы не дождь, к вечеру бы сгорела и башня, но жара, весь день предвещавшая дождь, наконец-то уступила место сильному ливню. Ливень пришел с верховий Швайнрейна, потушил развалины нового крыла и обгоревшую крышу башни, остудил раскалённые крыши и смыл кровь с булыжных мостовых. Уровень воды в Швайнрейне до темноты поднялся на четыре фута. Плотина выстояла, но луг на западном берегу, где стоял лагерь швейцарцев, превратился в болото.