Алексей Зубков - Плохая война

Заметив перемену в состоянии Патера, ландскнехты сильно заинтересовались, что же такое рассказал этот итальянец, и здраво рассудили, что лучше услышать этот рассказ из первоисточника, чем пытаться убедить праведного священника нарушить тайну исповеди. Среди любопытных даже прошла по кругу шапка "на убеждение рассказчика", до верху наполнившаяся пфеннигами, но найти «первоисточник» никому не удалось. После исповеди Марио осознал, как ему повезло и сколько раз он чуть не умер, и по такому случаю даже не пошел в кабак, а, как только оказался в отведенной ему комнатке в доме бургомистра, достал припрятанную бутылку арманьяка, найденную в погребе резиденции де Круа, выпил её чуть ли не одним глотком и уснул без всяких снов.

Почти все остальные случайно оставшиеся в живых герои, не сговариваясь, проспали ночь на четверг. Утром ожидался день, богатый событиями.

Максу снились позавчерашние уличные бои, только за его спиной стоял Сатана, забирающий в ад души убитых врагов и с улыбкой похлопывающий рыцаря по плечу холодной-холодной ладонью.

Шарлотте снились старые и новые враги. Собственные родственники, родня покойного де Круа, Бурмайер-старший с его тяжелым взглядом, и многие-многие другие.

Бык работал сколько мог, пока за поздним ужином не упал лицом в стол и не уснул. После вчерашней драки, последнего штурма и единолично подавленного ночного бунта, его приказания выполнялись незамедлительно, а слегка пошатнувшаяся дисциплина вернулась на прежний уровень. Работы по разборке плотины, хотя и не позволили спасти затопленное имущество, показали, что скромный булочник, всю жизнь избегавший командных должностей, способен руководить если не военными действиями, то коллективным трудом.

Герр Вурст безмятежно погрузился в сон вскоре после того, как его голова в ночном колпаке коснулась вышитой подушки с кисточками. Чтобы уснуть, он считал свинок, которые гордо шествовали через восстановленный мост. Толстые круглые свинки вызывали спокойствие и уверенность в завтрашнем дне. Сон пришел вместе с кабаном номер пятнадцать.

Марте было не до сна. Её мир, в котором можно было не думать ни о завтрашнем дне, ни о собственной безопасности, ни даже о деньгах, рухнул со смертью мужа. Она осталась одна в незнакомом городе, по которому ходят не меньше тысячи солдат, охочих до женщин и золота. Шкатулка с драгоценностями и бумаги Маркуса, по которым можно было получить ещё большие деньги, не могли обеспечить даже привычный уровень безопасности, а про всеобщую любовь и уважение можно было и не вспоминать — все, кто пришел в Швайнштадт в рядах полка фон Хансберга, были мертвы. Марта уснула только под утро, но проспала не долго. Проснувшись, она быстро оделась, с трудом натянув купленное вчера почти новое платье. В дисциплину среди швейцарцев, только что захвативших город, Марта не верила. Поэтому она на всякий случай повесила на пояс кинжал, в левую руку взяла заряженную картечью аркебузу, сверху накинула лёгкий плащ, чтобы прикрыть оружие, и отправилась искать Макса. Сегодня у него свадьба, а завтра он уезжает вместе с армией. Пока ещё есть возможность нормально попрощаться. А потом собрать вещи, найти в обозе повозку Маркуса и убраться отсюда, куда глаза глядят.

Марта переходила через площадь, направляясь к дому бургомистра, когда её окликнули со стороны гостиницы.

— Эй, красотка!

Марта обернулась. В двадцати футах от неё стоял тот самый толстяк-швейцарец, чудом не догнавший её позавчера. На этот раз на нём вместо доспеха была поварская куртка и фартук с характерными пятнами, а в руках вместо двуручного меча — разделочный ножище длиной в локоть. Марта сунула правую руку под плащ, нащупывая аркебузу. Выстрелить от бедра? Можно промахнуться. Выстрелить как положено, уперев приклад в плечо? Можно не успеть. Потянуть время? Придётся.

— Здорово, толстячок!

— Помнишь меня? Я тебя одетую сразу и не узнал. А ноги у тебя что надо.

— Помню-помню. Хорошо бегаешь. Тебя так и не убили?

— Как видишь. А ты в меня стреляла?

— Если бы я в тебя стреляла, ты бы тут не стоял. А что ты тут делаешь в таком виде?

— Я теперь большой начальник, — Бык грустно улыбнулся, — да кухню не на кого оставить. Вот, слежу, что на свадьбу готовят. А ты замужем?

— Уже два дня как вдова. А тебе-то что? Меня мелкие лавочники не привлекают.

— Эээ, красотка, — Бык убрал нож за пояс и вытер руки в фартук, — Женщина не должна быть одна. Куда ты без мужа? В ландскнехты пойдешь? Или останешься в городке, купишь домик и будешь вести скромное вдовье хозяйство, а по вечерам принимать какого-нибудь местного мужичка?