Лютер Блиссет - Кью

— Ты сделал это в рвении своем. Но ты не забыл о том, что есть некто, кому Бог вручил меч, подходящий для этой цели? Кто служит Богу, чтобы воздать по заслугам всем, кто творит зло?

— Павел утверждает, что для этого нам и дана власть. Но она не для нас, без нас никто не покарает эту банду идолопоклонников и лихоимцев!

Он сияет:

— Именно так. Корыстолюбие избранных вынуждает вырвать меч из рук власть имущих, дабы сделать то, чего не делают они: защитить народ и христианскую веру. И разве Писание не учит нас, что правители, позволяющие святотатству процветать, не исполняют своих обязанностей и превращаются в пособников зла? Значит, по словам апостола, они должны быть извергнуты из нашей среды, как развращенные.

От столь необычных слов я содрогаюсь, как от удара кулаком, а он начал читать свою рукопись:

— «Христос и Павел убедили меня, и это полностью соответствует духу божественного закона, что нечестивых правителей надо убить, и в частности, священников и монахов, испохабивших ересью Святое Евангелие и тем не менее провозглашающих себя первыми среди христиан».

Такого просто не может быть, я с трудом сглатываю:

— Магистр, вы это… это собираетесь проповедовать сегодня в присутствии герцогов Саксонских?

Усмешка, веселый блеск в глазах, в которых словно и не было сна.

— Нет, друг мой, не только. Если не ошибаюсь, там будет еще канцлер Брюк, советник фон Грефендорф, наш обожаемый Цейс, бургомистр и весь городской совет Алыптедта.

Я стою окаменев, а он, потягиваясь, произносит:

— Спасибо, ты помог мне отбросить все оставшиеся сомнения. Теперь, я думаю, мне стоит последовать твоему совету и немного поспать. Пожалуйста, разбуди меня, когда зазвонит колокол.

Сегодня пастор Фогель не говорил ни со мной, ни с братом Густавом. Его голос напоминал глухой далекий грохот. Я остался в одиночестве. Ни одному слову больше не убедить меня. И после жертвоприношения безоружных, и после того отчаянного вопля в пустоту. Он умел находить в Слове утешение — а я был одним из тех, кто верил в его силу.

Вечером в собственной комнате, посиневший от холода, я читаю письма. И чувствую, вот-вот должно произойти нечто непонятное, оно приближается с каждым днем: что-то борется за свое появление, но я вновь прячу его как можно глубже всеми своими силами. И с каждой ночью это сделать все труднее.

Глубокоуважаемому Магистру Томасу Мюнцеру, пастору и проповеднику города Альштедта.

Глубокоуважаемый наставник.

Да будет Святой Дух, вселяющий мудрость и отвагу, с Вами в этот час тревог и мучений.

Пишу Вам в спешке и в волнении, как человек, видящий бесшумно подкрадывающуюся опасность, неожиданно исходящую от того, на кого он возлагал свои надежды. Я уже имел возможность показать, как могут помочь Вам мои уши, приложенные к тем дверям, за которыми плетутся интриги. И все же не могу сказать, какие чувства преобладают во мне: радость оттого, что после многих месяцев, прошедших со времени моего первого послания, я смог оказаться в конечном итоге полезным Вам, или волнение и негодование на тех, кто затевает против Вас заговор.

Курфюрсту, который до сих пор занимал выжидательную позицию, не слишком понравился Ваш «Союз избранных». Точно так же как и проповедь, прочитанная в присутствии его брата. В особенности его беспокоит то, что в Вашем распоряжении имеется типография и что Ваши слова могут объединять очаги восстания, которые мало-по-малу возникают и на его территории, и на соседних. Он не намерен открыто выступать против Вас: я думаю, он боится возможных последствий столь необдуманного поступка. Но он хочет удалить Вас из Алъштедта, от Вашей типографии и из своей Саксонии. Некий Ганс Цейс был здесь на аудиенции несколько дней назад и неоднократно и долго беседовал с придворным советником, господином Спалатином. Они хотят изолировать Вас. Цейс сделает вид, что он на Вашей стороне, но, в соответствии со своим обещанием, настроит против Вас если не весь городской совет, то хотя бы бургомистра. Он утверждал, что уверен в успехе, и это не было пустым обещанием.

Спалатин, со своей стороны, напишет Вам письмо от имени курфюрста, приглашая Вас в Веймар, где Вам будет дана возможность подробно изложить Ваши тезисы в присутствии виднейших теологов. Не принимайте руки, которая старается казаться дающей! Не думайте, что сможете добиться успеха. Не рассчитывайте на поддержку Цейса и его окружения. Как только Вы окажетесь вдали от Ваших людей, они предадут Вас, клянясь и божась, что Ваше появление вызвало лишь смуту в их городе, что Ваши теории опасны, что у Вас полностью отсутствует покорность властям, которую проповедует Мартин Лютер.