Дэвид Ирвинг - Вирусный флигель

Однако успех открыл бы дорогу к следующей цели — к плутониевой бомбе, этапы на пути к которой в то время уже были достаточно ясны. Потому-то и нет никаких оснований полагать, что все та же любознательность не побудила бы ученых двигаться и дальше. Ведь позднее, весной 1945 года, они ни разу не сделали ложного шага, и работа неотвратимо вела их к бомбе. Только ошибка Боте уберегла мир от реальности немецкой атомной бомбы.

Конечно, темпы работы немецких ученых были невысоки и прошло бы немало времени, пока появилась бомба.

Два обстоятельства противодействовали быстрому развитию немецкого атомного проекта: первое — то, что во все время его существования проектом руководили исключительно сами ученые; второе — то, что упор во всех работах неизменно делался на теорию, а не на практику.

Стоит несколько более подробно рассмотреть названные обстоятельства.

Первого полномочного представителя по ядерной физике профессора Эзау многие его современники считали человеком хотя и «несколько хвастливым, но обладающим здоровым чувством юмора». И действительно, он был весьма уравновешенным человеком, реалистом по натуре и ни в малой степени не предавался несбыточным фантазиям. Выступая по радио в начале 1944 года, он говорил: «Мы, инженеры, не доверяем миражам; мы твердо верим, что успех всецело является плодом напряженного, целеустремленного труда». Стоит упомянуть и появившуюся через полгода после выступления Эзау статью в «Дас Рейх», которая характеризовала Эзау как доброго и умеренного человека, который «знает слишком много и достиг слишком многого, чтобы слишком многого желать». Но как бы ни расхваливала подобные качества «Дас Рейх», они явно недостаточны для человека, намеревающегося успешно руководить атомными разработками.

Сменивший Эзау профессор Герлах, как выяснилось, оказался даже менее целеустремленным, чем его предшественник. Не помогло делу даже и то, что Герлах, как и Эзау, пользовался активной поддержкой СС, а кроме того, имел тесные связи со Шпеером, Фёглером и учеными. Принимая на себя пост полномочного представителя Геринга по ядерной физике, Герлах не ставил перед собой задачу прежде всего и главным образом добиваться победы в ядерной гонке; своей миссией он считал спасение немецкой физики от печальной участи, ожидавшей ее в случае гибели ведущих ученых и педагогов на полях войны. Герлах, глубоко не доверявший разуму германских руководителей и в то же время веривший в здравый смысл английских и американских физиков, был убежден, что и они делают то же самое, что и он. Тем большим оказалось его разочарование в день Хиросимы, когда он понял, что, стремясь сохранить немецкую физику, он потерял значительно большее. Вот что записал он в тот день в своем дневнике:

Все наши усилия по подготовке хороших физиков-педагогов и физиков для работы в промышленности оказались напрасными — все наши труды во время войны оказались ни к чему. Но, быть может, сохранение немецких физиков даст себя знать когда-нибудь в будущем… а может быть, и не проявится, несмотря ни на что. Отныне уже никто не имеет права безоговорочно верить в то, что умственный труд приносит человечеству одну лишь пользу. Должно ли всё, приносящее человечеству пользу, отныне вести и к его уничтожению? Отношения в нашем узком кругу стали очень напряженными. На передний план выступают самые значительные идеи…

Герлах в ту пору счел себя также виновным в том, что не сумел оказать Германии помощь в ее трудные часы; он укорял себя за то, что, имея возможность принудить физиков создать бомбу, он не сделал этого.

Но имелись ли среди нацистского руководства люди, которые, не будучи учеными, сумели бы осуществить руководство урановым проектом? Геринг, назначая руководить атомным проектом физика, а не администратора, прежде всего желал, чтобы никто не мог воспользоваться этим проектом для укрепления собственного положения и получения личных преимуществ и благ. Герлах же видел в своем назначении лишь исключительно счастливую возможность даже в годы войны восстановить ведущее положение Германии в сфере чистой физики.

В одном из первых аналитических отчетов о немецких исследовательских работах военного характера, подготовленном в 1945 году, указывается:

В немецких научных кругах нередко шли на хитрость и, пользуясь некомпетентностью ответственных руководителей, добивались возможности проводить научные исследования, которые выдавались за исследования военного характера, но которые зачастую не могли оказать в войне ни малейшей помощи.