Константин Мартынов - «Ныне и присно»

На столе в пустом пивном бокале увядала забытая роза.

Он шагнул из прихожей в комнату… точнее попытался проем двери затянула невидимая пленка.

— Н-не понял, — пробормотал Сергей, машинально упершись в преграду.

Пленка мягко спружинила, оттолкнув его назад. Сердце испуганно трепыхнулось, готовое провалиться в желудок.

Преграда начала мутнеть, комната за ней быстро погружалась в неприятно знакомую сизую дымку.

— Какого хрена?! — взревел, будя ярость, Шабанов и, выставив вперед плечо, ломанул со всей дури.

Пленка натянулась… и лопнула. С тихим треском статического разряда. Сергей пролетел сквозь странный пахнущий горьким дымом полумрак… чтобы удариться о шершавую бревенчатую стену. Ноги запутались в ворохе устилавших пол шкур… оленьих шкур… Обдирая плечо о плохо ошкуренные бревна, Шабанов сполз на пол.

Опять?! Сергей застонал. В глюки больше не верилось. Не бывает таких глюков! Пропади оно все пропадом!!!

— Совсем плохой твой сын, Агафья. Не знаю я, как ему помогать, — ржавым напильником проскрипели за спиной.

Сергей осмотрелся — строжко, сквозб полуприкрытые веки. У горящего в центре тесной избушки очага сидел одетый в меховую куртку-печок толстый лопарь. Заплетенные в тонкие косички черные с густой сединой волосы обрамляли иссеченное полярными ветрами лицо. Утонувшие в морщинах подслеповато прищуренные глаза смотрели на замершую у низкой двери женщину, судя по расшитому бисером сарафану и убранным под платок волосам — русскую. В левой руке лопарь держал похожий на широкое блюдо бубен, пальцы правой машинально выбивали по натянутой коже тихий завораживающий ритм. Ведун… нойд, если по-лопарски.

— Я заплачу! Хорошо заплачу! — моляще сказала Агафья. У меня соли бочонок есть — твой будет!

— Соль, это хорошо, — согласился нойд. — Другое плохо зачем лопарю столько соли? Мы ее не любим… Твой муж на Грумант ходил… ворвань есть?

Ворвань — топленый жир морского зверя… Забыто стоявший у стены Сергей встрепенулся, напряг память — как там Суржин говорил? «Что я Агафье скажу?.. такой же бешеный, как отец…»

Прошлое?! Опять этот Тимша Шабанов? Предок хренов! Чего ему в могиле не лежится? Чего привязался?! А пришедшая к нойду Агафья кто? Пра-пра — сколько-то раз — бабка? Непутевого сыночка от контакта с будущим лечить пробует? Во попал!

Сергей нервно хохотнул, чем тут же привлек внимание.

— В себя приходит, однако, — скучно заметил шаман. Зачем нойда теребишь? К попу ходи, он молитву прочитает…

— Была я у батюшки… — уныло сказала Агафья. — Сказал, все по воле божьей деется, молись… Тоже ворвань просил…

— А ты молиться не стала, ко мне пошла? Думаешь, у нойда на всякий случай травка есть? Тимша попьет — сразу здоровый станет? Нет у меня такой травки. Будь он лопарь — сайво-предков спрашивать надо… а так кого я спрашивать буду?

— Свекровь моя покойная из лопарей… — неуверенно напомнила Агафья.

Нойд похмыкал, почухал в затылке. Вплетенные в косички резные фигурки перекатились со спины на грудь.

— Верно говоришь, — согласился он. — Была такая… Без отцова позволения за русским пошла… Думаешь, сайво о ее внуке заботиться будут?

Агафья промолчала. По щеке, блеснув отраженным светом, прокатилась слеза.

Прошлое ли, кошмар очередной, а видеть неподдельное горе и оставаться безучастным — невмоготу!

— Че кочевряжишься, дед? — ядовито поинтересовался Сергей — Цену набиваешь? Грош тебе цена в базарный день. И сам ты пенек замшелый, и бубен твой гнилой, и травки выдохлись!

— Молчи, сынок!

Агафья метнулась к Сергею, широкие рукава сарафана взвились, как крылья спасающей цыпленка клуши. Нойд меленько захихикал.

— Совсем ожил. Хорошо. Давно, однако, пора!

Агафья замерла… Сергей, только сейчас сообразив, что из одежды на нем разве что пара шрамов, мучительно покраснел и потянул на себя лежавшую под ногами оленью шкуру.

— Замерз? — по-своему понял нойд. — Ничо, скоро согреешься… Ты, баба, — обратился он к Агафье, — про ворвань не забудь. Полбочонка сейчас дашь — за труды, да бочонок когда сын совсем здоров будет.

— Побойся Христа, Сыйт! — ахнула Агафья. — В мае немцы каянские [6] Каянские немцы — финны. Финляндия в описываемые времена не имела собственной государственности, являясь своеобразной «буферной зоной» между шведами и русскими. Попытки шведов колонизировать «Остерботнию» (заодно прихватив Карелию и Кольский полуостров) не раз приводили к войнам. побережье зорили, мало до Умбы не дошли и ты туда же последнее отнимать! У меня кита в подполе нет — где столько ворвани взять?