Петр Константинов - Синий аметист

За три дня вся армия Сулейман-паши и отступающие войска Шекир-паши вернулись к Пазарджику и Пловдиву.

Уже несколько дней стояла ясная погода, и снег, лежавший вдоль дороги, потемнел и утрамбовался под ногами тысяч отступавших. По обеим сторонам дороги простиралась Фракийская низменность — безмолвная и безлюдная, В зимней тишине скрип телег, возгласы людей и глухой топот верениц солдат производили тягостное впечатление.

27 декабря Сулейман-паше было передано в Пазарджик донесение с точными подробностями перегруппировки армии Гурко. Западный отряд, не давший себе ни минуты передышки, преследовал его в непосредственной близости, разделившись на пять колонн.

Первая колонна под командованием генерала Вельяминова наступала от Софии через Самоков и Долна-баня по течению реки Марины. Вторая колонна во главе с генералом Шуваловым двигалась по пути Вакарел — Ихтиман — Пазарджик. Третья, возглавляемая генералом Шильднер-Шульдером, шла удобной дорогой через села Долно-Камарцы и Поибрене в направлении Пазарджика. Четвертая под командованием генерала Креденера тоже направлялась к Пазарджику, двигаясь левее, в сторону Панагюриште. Пятая колонна, составленная из кавалерийских частей и образующая бригаду, усиленным маршем наступала на юг через Златицу и Стрелчу.

Сулейман-паша слушал донесение, и его маленькие проницательные глаза внимательно следили по карте пути продвижения колонн.

Когда доклад был окончен, он повернулся, оглядел всех присутствующих и, лукаво усмехаясь, сказал:

— Хорошо задумано. И хитро… Загнать нас в западню, не дать возможности двигаться ни по левому, ни по правому берегу реки… Гм… — покачал он головой, — ловкий замысел, но ему суждено провалиться…

Маршал немного подумал. Его палец медленно двинулся вдоль ниточки реки, потом вернулся обратно, словно отражая ход его мыслей.

Подняв от карты глаза, Сулейман-паша посмотрел на Шекир-пашу, который участвовал в составлении плана румелийской обороны. Взгляд его был весел.

— Вы предусмотрели и этот их вариант…

Маршал снова склонился над оперативной картой оборонительных линий и после долгого, сосредоточенного молчания выпрямился, заложил руки за спину и угрожающе произнес:

— Мы преподнесем русским крепкий орешек… Посмотрим, смогут ли они его разгрызть… — Лицо его постепенно оживилось, к нему вновь вернулось хорошее настроение.

— Первая ошибка, которую они допустили, — говорил он, шагая по комнате, — это то, что не стали производить основную перегруппировку сил. Удовлетворились лишь тем, что разбили их на пять колонн. Выступили в поход все равно что на свадьбу!..

Он хитро усмехнулся.

— Их вторая ошибка — убеждение, что по линии Пазарджик — Пловдив не будет серьезных сражений. Они предполагают, что мы рассчитывали только на горы. Теперь же им придется убедиться в обратном.

Он покачал головой.

— Но самое главное, господа, — он оглядел весь штаб, — перед нами открывается возможность взять реванш. — Глаза его заблестели. — Здесь, на равнине, мы сможем осуществить то, чего не сделали в горах. Силы армии полностью сохранились. Люди отдохнули. Наша пятидесятитысячная армия имеет перед собой истощенный десятидневными непрерывными боями и переходами тридцатитысячный отряд. В данный момент и по численности, и по боеспособности войск мы превосходим противника. Окрыленные своим успехом, русские не в состоянии оценить реального положения. Их метод распределения сил и скорость передвижения свидетельствуют о том, что они не подозревают о существовании румелийской обороны, что может им обойтись дорого, очень дорого.

Лицо маршала покраснело, это еще больше подчеркивали рыжая борода и увлажнившиеся голубые глаза.

— И я уверен, — продолжал он, — что если нам удастся полностью применить план обороны, может произойти коренной поворот в ходе войны. Что нам сейчас нужно? Выиграть крупное сражение, нанести внезапный удар, который развеет их иллюзии. Их силы на исходе. И тогда переговоры о перемирии явятся для них единственной возможностью. А именно это нам и нужно. Это и ничего другого…

— Ваше превосходительство, — прервал его вошедший адъютант, — вам депеша…

Сулейман-паша взял сложенный вчетверо лист с расшифрованным текстом и, продолжая говорить, развернул его. Взгляд его быстро пробежал текст — раз, другой. Потом он посмотрел на адъютанта, в глазах его читалась растерянность.

— Когда ее передали? — спросил он, в голосе его звучала угроза.