де Луис - Немецкая пятая колонна во второй мировой войне

Все это произошло в апреле и в течение первой недели мая 1938 года.

11 мая интегралисты предприняли еще одну попытку совершить путч. На протяжении нескольких часов положение было критическим; сам Варгас принимал личное участие в обороне президентского дворца. Восстание удалось подавить. Снова были опубликованы сообщения о том, что у мятежников обнаружили немецкое оружие. Варгас заявил, что мятежникам “помогали из-за границы”. Арестовали еще одну группу нацистов, а Берлин уведомили о там, что немецкий посол в Бразилии объявляется “персона нон грата”.

Не приходится удивляться тому, что основную тяжесть репрессий за происшедшие события испытали на себе немцы; правда, поселенцам других национальностей (итальянцам, полякам, японцам) также пришлось считаться с господствующим положением коренного населения Бразилии. Немцев теснили. Некоторые горячие головы додумались даже до того, что пытались стирать немецкие надписи на могильных плитах. Один бразильский офицер оправдывал такие действия тем, [83] что, когда шли переговоры об изменении германо-чехословацкой границы в Судетской области, “Гитлер в числе других аргументов указывал на немецкие надписи на кладбищах, желая тем самым доказать немецкий характер оспариваемой территории”{55}. Война еще не началась, а “средний бразилец уже был склонен видеть в каждом немецком подданном нацистского шпиона, а в каждом бразильском гражданине немецкого происхождения - предателя”{56}.

Аналогичные настроения отмечались и в Аргентине.

В начале 1938 года широко распространились слухи о том, что немцы располагают секретными базами на территории Патагонии. Парламентский комитет, проводивший в связи с этим расследование в начале 1939 года, не смог обнаружить ничего подозрительного. Однако в конце марта издающаяся в Буэнос-Айресе ежедневная газета антифашистского направления “Аргентинишес тагеблатт” опубликовала документ, доставленный в редакцию неким Энриком Юргесом. Это был фотоснимок с письма, датированного 11 января 1937 года и подписанного чиновником германского посольства фон Шубертом, а также Альфредом Мюллером, заместителем руководителя аргентинской местной группы немецкой нацистской партии. Письмо было адресовано главе “колониально-политического управления” немецкой нацистской партии. В нем давался отчет о широкой шпионской деятельности, развернутой на юге Аргентины по приказу из Берлина. Авторы письма приходили к заключению, что Патагонию “можно рассматривать как ничейную землю”.

Документ произвел впечатление разорвавшейся бомбы.

Альфред Мюллер был в скором времени арестован. Президент Аргентинской республики поручил одному из виднейших юристов выяснить подлинность опубликованного документа. Тот пришел к заключению, что Юргес подсунул президенту и прессе фальшивку. Мюллера освободили из-под ареста, а Юргеса заключили [84] в тюрьму. Однако многие не хотели верить в подложность документа. Разве немецкая нацистская партия не имела в Буэнос-Айресе “30 000 членов, из них 20 000 в составе штурмовых отрядов?”{57} Разве в Аргентине не “действуют 43 620 нацистов?”{58} Левые круги настаивали на проведении дополнительного расследования. Представитель социалистов Энрик Дикман, выступая на заседании парламента 7 июня 1939 года, заявил, что письмо было настоящим. Как по форме, так и по содержанию оно полностью отвечало духу тоталитарной немецкой национал-социалистской системы.

Между тем власти принимали решительные меры.

Осенью 1938 года во всех школах страны ввели обязательное изучение испанского языка и истории Аргентины. 15 мая 1939 года на значительной части территории страны были запрещены все отделения заграничной организации нацистов. Однако общественность продолжала волноваться. Ходили слухи о тайных перебросках оружия. Предосторожности ради таможенники вскрыли даже несколько бочек с медом, доставленных из Германии.

Подобным же образом реагировали на события и власти других южноамериканских республик.

В мае 1939 года немецкие школы в Чили (где в сентябре 1938 г. была предпринята неудачная попытка совершить государственный переворот) получили предписание принять на службу преподавателей чилийцев, пользоваться чилийскими учебниками и вести занятия на испанском языке. Глава рекламного отдела немецкой железнодорожной компании, занимавшийся антисемитской пропагандой, был выслан из страны. В Уругвае запретили преподавание в школах на немецком языке еще в 1938 году. То же самое сделал и президент Боливии Герман Буш.