Станислав Пономарев - Стрелы Перуна

Пурга кончилась. Было морозно. Любопытные звезды удивленно мигали в искристом небе. Бежала впереди отряда полная луна и добросовестно освещала богатырям их бранную дорогу.

Умаш вел руссов к темневшей вдали дубраве. Справа, в версте от них, перемещались по белесому полю темные расплывчатые пятна. Над ними взблескивали тусклые молнии: это рубились воины Харук-хана с ночными разбойниками.

— Нам надо догнать отбитые табуны. Они уходят туда! — показал Умаш плетью левее пастбища.

Через час стремительного бега впереди стали угадываться другие пятна, они увеличивались в размерах, от краев их отрывались иногда отдельные точки: руссы догоняли табуны.

— Коназ-ур-рыс! — прокричал проводник. — Ты гони карапшиков прямо, а мне дай десяток богатуров. Тут есть низина, которую врагам придется обходить стороной, и мы перережем им путь!

— Араз! — крикнул Летко чернобородому воину с кривой саблей на поясе. — Спеши со своими за ним!

Летко взмахнул плетью, и его серый иноходец полетел птицей. Десяток гридей Араза вместе с проводником стал забирать влево и через мгновение исчез, словно провалился.

Летко догонял похищенный табун. Гриди, скакавшие за ним, заметно отстали. Масса коней впереди вдруг стала сбавлять бег. Лошади храпели, останавливались.

«Успел Араз!» — подумал сотский и неожиданно увидел прямо перед собой громадного всадника на белом высоком коне.

— Не спеши к смерти, щенок! — крикнул тот по-хазарски, взметнув над головой широкий кривой меч.

«За глуздыря [19] Глуздырь (др.-рус.) — птенец, мальчишка. меня принял», — подумал Летко и коротким взмахом метнул узкий кинжал с тяжелой рукоятью в грудь врага. Великан дернулся в седле, выронил занесенный меч и повалился навзничь.

Но Летко, промчавшись мимо, уже не видел этого. Он наметил другую жертву: в открытую степь, прочь от табуна, убегал на быстроногом карабаире лихой наездник. Конь беглеца скакал легким летящим наметом.

— Не уйдешь, с-собака, — процедил русс. Его иноходец успел отдохнуть и сейчас медленно, но неумолимо догонял неведомого всадника.

Беглец оглянулся, рванул тетиву лука: свистнула стрела. Летко уклонился, закрутил над головой аркан, метнул и резко осадил коня. Рывок! Оглушенный падением противник катится по снегу. Русс прыгнул на него прямо с седла, связал в мгновение ока.

Хазарин очухался быстро, глянул на победителя. По броне, шлему, конской сбруе пленник узнал русского витязя и как будто обрадовался.

— О-о, урус-богатур! Откуда ты здесь? — по-русски воскликнул он.

Летко глянул в лицо ночного разбойника. В свете полной луны что-то знакомое почудилось в хищном оскале степняка.

— Алмаз-хан?! — удивился русич.

— Ты знаешь мое имя? — осклабился хазарин. — Скажи, как зовут тебя, урус-богатур?

— Летко Волчий Хвост, посол великого князя Руси к Хакан-беку Козарии!

— О-о! Честь тебе! — Хан вскочил на ноги и поклонился: связанные руки ему как будто и не помешали.

«Ловок!» — восхитился Летко.

— Отпусти меня, и каган Урусии скажет тебе рахмат [20] Рахмат (тюрк.) — спасибо. . Я кунак [21] Кунак (тюрк.) — друг, товарищ. кагана Святосляба. Или ты этого не знаешь?

— Ведаю. Да ты на разбойном деле попался. А у нас на Руси...

— Здесь не Урусия! Я у Харук-хана свое брал. Каган Святосляб два года назад все табуны Харука угнал в отместку за то зло, которое хан принес вашей земле. Сам старый пес в неволю попал. На этих пастбищах я новые табуны собрал, а теперь все должен отдать этому облезлому шакалу... Зачем вы его не зарезали? Он еще сотворит вам горе, урусы. А теперь развяжи меня, и золото из моих рук потечет в твой кошель, как только ты приедешь в мой аил!

Летко задумался. Потом сказал:

— Князь Святослав велел передать тебе, Алмаз-хан, што дарует тебя Немиров-градом, землицей при нем и тремя тысячами коней. О прочем после скажу, как к тебе приеду.

Витязь развязал путы, освободил хана.

— Как ты оправдаешься перед князем Харуком? Он, небось, в полон кого ни то взял из воев твоих.

— Воины не мои. Это карапшики хана Бичи. Они не знают, кто я. Только Бичи-хан знает, а его здесь нет!

— Ловко! — рассмеялся русс. — Как же мне быть с тобой, князь? Конь-то твой ускакал. А вой мои вот-вот тут будут.

— Дай своего скакуна! Потом его верну и другого в придачу дам.

— Жаль Серого, — нахмурился Летко. Потом махнул рукой. — Да делать нечего. Бери!..

Когда Харук-хану доложили, что табуны отбиты, он задумался. Долго молчал, размышляя: