Федор Шахмагонов - Ликуя и скорбя

Дмитрий метался по гриднице, остановился перед думной лавкой, на которой сидели московские бояре, и спросил:

— Что будем делать?

Молчали. За Рязань не было никому охоты вступаться, а пойдет ли наручатский хан на московскую землю, о том известий не было. Иван Вельяминов наклонился к отцу и шепнул на ухо:

— Воеводу назначал, нас не спрашивал...

Князь остановился перед Василием Вельяминовым.

— Ты старший, боярин, тебе и слово первому!

Вельяминов встал, отирая платком пот со лба. Солнце жгло сквозь слюдяные окна, а боярин в становом кафтане с тугим воротником.

— До Москвы неблизок путь наручатскому хану...— ответил осторожно боярин.

— До Коломны близок! — бросил Дмитрий.

— До Мурома близко... От Мурома до Новгорода Нижнего одним днем доскачут! — вставил слово боярин Морозов.

Дмитрий шагнул к Морозову:

— Что думает боярин? Говори!

— Надо послать в Новгород Нижний! Суздальская дружина да московская...

— Некогда собирать! — оборвал его Дмитрий. Подошел к Андрею Кобыле:

— Что молчишь, боярин Андрей?

— За наручатского хана от Мамая обиды не будет! Надо подсобить рязанцам!

— Против Орды?— дерзко выскочил Иван Вельяминов.

— Против Орды мы не идем, ныне и Орда на три куска раскроена. Посылай, князь, полки в Коломну! Оттуда виднее!— твердо сказал Андрей Кобыла.

— А ты что мыслишь, коломенский тысяцкий?— спросил Дмитрий у Тимофея Васильевича Вельяминова.

— Посылай, князь, полки! Падет Коломна, путь открыт до Бронниц!

— Скорого ответа требуешь, князь!— заметил Иван Вельяминов.— Дело опасное, нельзя в спехе решать!

Князь остановился перед Иваном, наметился было что-то молвить, махнул рукой и, возвысив голос, позвал:

— Князь Волынский! Не по чину ты сел у дверей! Иди в голову боярского ряда!

Боброк встал, медленно шел вдоль думной лавки, не спешил выбрать место. Князь указал ему впереди Василия Вельяминова. Боброк не садился.

Дмитрий сел на отцовское кресло. Надо садиться и Боброку. Он оглянулся на Василия Вельяминова. Боярин сидел не шевелясь.

Князь пристально следил за Вельяминовым.

— Боярин Василий! Подвинься! Большой воевода сядет!

Все трое Вельяминовых встали и пошли из гридницы.

— Боярин Василий! — окликнул князь.— Куда в отход пойдешь? От батюшки ты ушел в Рязань, а от меня в Тверь? Отходи, вотчины твои отпишу на себя.

Василий Васильевич остановился. Остановились Тимофей и Иван.

— Не считайся родом с князем Волынским, боярин Василий. То племя великого князя и короля галицкого Данилы Романовича. И он мой зять! Тысяцких у меня трое, и все Вельяминовы, большой воевода один!

Так с ними и Симеон Гордый не разговаривал. Поняли Вельяминовы; если сейчас уйдут — уходить навсегда из Москвы, из Владимира и Коломны. Вернулись.

Князь объявил:

— Я велю князю Волынскому вести городовые полки в Коломну. Сторожить переправы через Оку!

От реки Пары до стен Старой Рязани передовые сотни хана Тогая прошли за три часа. Горожане и посадские — все ушли за Оку в лес, спасаться на мещерских болотах. Ольгов Городок разбили камнеметами, а затем зажгли.

Главные силы Тогай перевел через Проню и устремился к Пронску. И Пронск стоял пуст и безлюден. Наручатский хан надеялся собрать хлеб в русских амбарах. Амбары и погреба — пусты. С Пронска Тогай повернул на Переяславль рязанский. Горел Ольгов Городок, горел Пронск, загорелся и Переяславль.

В Коломну ночью вошли передовые сотни московской дружины. Боброк долго стоял на городской стене, всматриваясь, как гуляет далеко в небе зарево, не слабеет, а усиливается и приближается. Угадывалось по зареву, что горит Зарайск.

Ордынские тумены надвигались широкой полосой. К утру заволокло дымом щуровский лес — тумены Тогая подошли к Щурову. Вырос дым вверх по Оке — то занялся пожар в Лопасне. Всю ночь шли через Оку на лодках и плотах рязанцы, растекались за Коломной в лесу. На рассвете возникли на другом берегу ордынские всадники.

Щуровцы решили оборонять крепость. Ворота заперли, вышли на стены, держали надежду на коломенцев. Прискакал щуровский воевода и спросил, будет ли держать оборону Коломна.

— Будем оборонять город! — ответил Боброк.— И вам тож велим!

Щуровский воевода впервые видел Боброка и не ведал, кто с ним говорит, откуда такая уверенность у нового московского воеводы. Попросил отвести его к Тимофею Васильевичу Вельяминову.

— Не нужен тебе Вельяминов! — ответил Боброк.— Ворота не отворять, стоять на стенах!