Федор Шахмагонов - Твой час настал!

— Без него робеешь? — попытался уйти от ответа Шаховской.

Болотников ломил напрямую.

— Не робею, князь! Одно дело идти с прирожденным государем и вести его на царство, другое — вести людей без него, а всего лишь его именем. Другой поход, другие люди в походе.

— Мудрено говоришь, сразу и не уразуметь...

— Не прикидывайся, князь, что сию мудреность не уразумел. С Хлопкой кто на Москву шел? Или не ведаешь? В его полках, что я уряжал, ни ни бояр, ни князей, ни служилых! До Москвы дошли. Стрельцы испугались за своих стрельчих, свою корысть поимели, потому и не допустили в Москву. Свою корысть и ныне поимеют князья, бояре, служилые и за Шуйского встанут. Не встал бы и ты, князь!

— Царство без князей и бояр? То мы от твоего Хлопко наслышаны!

— Царства без царя, без князей и бояр не стоят. А вот кому сидеть царем, а кому ходить в князьях и боярах, а кому землю пахать, то еще рассудить придет время. Вот и надобно мне знать: вместе нам с тобой идти или ныне разделиться, до греха между нами? Ты мне в руки — печать царскую, а я и без тебя полки поведу.

— Воеводой я тебя ставлю именем Дмитрия, а печать — со мной.

— Еще слово, князь, о Дмитрии. Я кликну своих казаков и силой поведем тебя к Дмитрию. Нет его, не очень-то и нужен. Когда нужен будет, тогда и отыщется.

Шаховской взглянул в окно. У избы казаки в седлах. А кто за него вступится, если Болотников объявит, что везет к царю Дмитрию? Сдался князь под напором холопа. Значения своего терять не хотел, а деваться некуда. От мятежа не отстать и к Шуйскому путь закрыт. Достал из-за пояса кошель с печатью, извлек ее и поставил перед Болотниковым на стол.

— Бери, твоя взяла! Царь Дмитрий убит и нет ему подставы. Большую ты затеваешь смуту, и я с тобой.

Болотников протянул руку, но не к печати.

— По рукам, князь! Печать береги для царских указов, а кому царем быть, то всей земле рассудить, а не нам с тобой.

— Хлопко кого шел царем ставить?

— В том и была его погибель, что на Руси хотел без царя обойтись.

Шуйский снарядил князя Юрия Трубецкого идти во главе дворянского ополчения на Путивль. От дворян не скрывали, что посланы разогнать шайки холопов. Велено было казнить каждого десятого, остальных нещадно быть кнутом и отправлять к бывшим хозяевам.

Ополчение — не войско. При каждом дворянине — холопы. В ратных делах не искусны, к порядку в уряженных полках непривычны.

— Вся зараза из Путивля, — поучал Шуйский воеводу. — Гришку Шаховского живым схвати. Это он, да Михалка Молчанов в Серпухове сказку пущали, что с ними царь Дмитрий спасся. Третьим, поди, не жидовин ли толмач с ними спасался?

Отправив Трубецкого, Шуйский рассылал по городам повеления, чтобы собирались ратные люди — служилые, дворяне, дети боярские оборонять Москву от короля Сигизмунда. Не хотел сказать, что оборонять Москву надо от тени царя Дмитрия. Во главе этого войска Шуйский полагал поставить своего брата Дмитрия. Пришлось услышать осуждение из уст невестки:

— Тебе, государь, хан и шведский король, а с ними и Жигмонт король дарят тишину, чтоб ты крамольников усмирил. Не воевод тебе посылать, а самому стать во главе войска, оказать сколь тверда царская рука.

Шуйский помаргивал, глядя на невестку. Хитра — боится, что Дмитрия побьют. Как тогда битого на царство ставить? Невестке пояснил:

— Воротынский и Трубецкой преславные воеводы. Они рассеют воров. Мне о себе озаботиться бы. Годунов опасался моего семени, запрещал плодиться, нарушал Господню заповедь. Ныне моя забота, чтоб царство имело нследника.

— Стар ты, Василий, наследником обзаводиться. Гляди, как бы рога не пригнули голову.

— Стар ли я, тебе есть у кого спросить. Указать?

— Ведомы мне твои утешительницы. Кто ж из них о государе правду скажет? Великий князь Василий семени не посеял, царство байструку досталось...

Шуйский усимехнулся.

— Буде и байстрюк, так все равно мой, а не чужой!

— С какого лиха не люб тебе брат, что на байстрюка согласен променять?

— А ты у него, у своего супруга Богом ниспосланного, спроси люб он мне или не люб? Князья суздалькие долго ждали своего часа, чтоб, по справедливости занять московский престол, А как пришел час, не вздымать же брата на брата. В Москве укоренилось: государю наследует сын, а не брат. Царевы братья — замятня в государстве. Не мудри, невестка, а подыскивай мне невесту, чтоб млада и дородна оказалась.

— Погодил бы с невестой, нежданный жених грядет. Не грядет ли ныне тот, что Серпуховым прошел?