Федор Шахмагонов - Твой час настал!

— Моему сыну? Договаривай, атаман. Моему сыну, стало быть, и твоему? Какая же мать откажется от такого, как ты, заступника своему сыну?

— Вот не думал, что встречусь с такой рассудительностью. Я в согласии с твоей рассудительностью.

Заруцкий решил с атаманами, что Марине опасно бежать в Калугу, настигнет ее погоня на Калужской дороге. На Рязань дорога перекрыта Ляпуновым и рязанцами. Безопаснее путь к Сапеге в Дмитров и там укрыться до времени. К Сапеге и Рожинский не посмеет сунуться. Время подскажет: идти ли к царику в Калугу, если к нему потянутся люди, или самим созывать сторонников царицы Марины. Опасались, не выдаст ли Сапега царицу королю? Порешили поставить под Дмитровым казачью засаду, если вздумает Сапега отправить Марину к королю под Симоленск отбить ее. Марину устроило, что до поры она становится под защиту своего рыцаря. Условились о побеге на 10-ое февраля.

В Тушинском лагере разброд и волнение. С каждым днем падала власть гетмана Рожинского, а он еще не решался звать своих на службу королю. Марину сторожили, считая ее заложницей королевской милости. Заруцкий подослал к сторожам ловких казаков. Они напоили стражу до бесчувствия. Близко к полуночи, Марина вышла в одежде казачка из избы, ее проводили до околицы. За околицей ждали казаки с заводными лошадями. Посадили «казачка» на коня и кавалькада выехала из Тушина на дорогу к Дмитрову.

Покидая царскую избу, Марина с горестью прощалась с надеждой на польское рыцарство. Она оставила письмо тушинским полякам.

« Без кровных, без друзей и покровителей, в одиночестве с моим горем, мне остается спасать себя от последнего искушения, что готовят мне те, которые должны бы оказывать мне защиту и попечение. Горько моему сердцу! Меня держат, как пленницу; негодные ругаются над моей честью, в своих пьяных беседах приравнивают меня к распутницам и строят против меня измены и заговоры. За меня торгуются, замышляют отдать меня в руки того, кто не имеет никакого права ни на меня, ни на мое государство. Гонимая отовсюду, я свидетельствуюсь перед Богом, что вечно буду стоять за свою честь и достоинство. Раз бывши государыней стольких народов, царицей Московскою, я не могу возвратиться в звание польской шляхтенки и никогда не захочу. Поручаю честь свою и охранение храброму рыцарству польскому; надеюсь, что это благородное рыцарство будет помнить свою присягу и те дары, которых от меня ожидает».

Мстила она по женски, с хитрецой гетману Рожинскому. Письмо оставила на столе в своей избе, а в дороге, в ночной тьме, старалась представить, что начнется в тушинском лагере, когда прочтет письмо рыцарство.

От Тушина до Дмитрова пятьдесят верст. Днем, да по наезженной дороге, два-три часа скачки. Ночью по снежным заметам добрались к Дмитровву на рассвете.

Неподалеку от гоорода встретились с разъездами Сапеги. Оповестили Сапегу. Сапега встретил Марину с царскими почестями.

Его воинство выстроилось у входа в крепость с развернутыми знаменами. Сапега спешился, Пеши подошел к Марине. Подал ей руку. Она спустилась с седла. Воинство кричало «виват!».

Марина держалась с Сапегой дружелюбно и даже ласково. Он продолжал игру в рыцаря «прекрасной дамы», желая укрепить доверие Марины к себе, не очень-то еще зная на что это доверие употребить. Ждал он, когда она сама объяснит свой приезд. Пришлось ему, как при каждой с ней встрече, подивиться, как изменяется польская княжна. Когда закончилось пиршество по случаю ее приезда, и он предложил ей отдохнуть после трудной дорогит, Марина ответила:

— Отдохнула от тушинского сидения в дороге, а здесь опять мои заботы. Польские вожди, не ведете ли вы польское рыцарство к гибели? Рожинский ждет милостей от короля, а уже затягивается у него на шее петля. Пан Лисовский бродит, как голодный волк. Ян Сапега забежал в Дмитров и ждет своей гибели.

— Ты не упомянула, государыня, что царик убежал в Калугу.

— Не упомянула о нем, ибо он один знает, что он хочет и что делать.

— Что же он хочет ?

— Он не хочет отдавать Московию королю. Хочет собрать всех, кто положил труды для того, чтобы согнать Шуйского с престола, а короля проводить обратно в Польшу.

— И опять водрузить себе на шею Рожинского...

— Рожинского он за измену приговорил к смерти!

— Королю нечем платить жалование войску, а у него откуда деньги?

— Московия великое царство, жизнь его продлится в веках. Король отнял ваши труды, а вы разбежались от одного имени русского воеводы. Где же теперь вам искать награды, как не у меня, царицы Московской. Король добьется только одного — вся русская земля поднимется на него.