Александр Казанцев - Ступени Нострадамуса

— Не дни грядущие в виденьях, а то, что пережил наш мир, и вам, идущим параллельно, придется позже повторить. Как в море повторятся волны.

— У нас еще когда — то будет, у вас — преданья старины? — допытывался прорицатель. Как ученый, он не мог верить только словам, ему нужны были доказательства того, что перед ним существо из другого, более разумного и древнего мира. И он потребовал доказательств.

Пришелец согласился.

Он подошел к столу, за которым сидел доктор, и положил на его поверхность обе руки. Нострадамус почувствовал, что гость делает какое — то внутреннее усилие.

Стол задрожал почти неощутимо и, к испугу и удивлению хозяина, вдруг приподнялся сам собой и завис в воздухе.

Старец снял руки, и стол рухнул на свое прежнее место.

Нострадамус недоуменно смотрел то на стол, то на «чудо творца».

— Поверьте же, здесь чуда нет! — заверил старец. — Как исчезает масса вещества и тяжесть, потом готов я объяснить.

— Хочу поверить в разум высший, но где же он? Скажите мне!

— Миры друг другу параллельны и не сомкнутся никогда.

— Раз параллели не сойдутся, как вы могли попасть сюда? — нервно теребил свою бородку Нострадамус. Ему казалось, что он видит жутковатый сон.

— Перемещение такое я образно представлю вам, — пообещал старец. — Меж плоскостями — «коридор». По обе стороны миры, и к ним закрыты крепко двери. Я вышел из одной из них, и лишь в нее могу вернуться. И, двигаясь по коридору, могу войти в любую дверь и оказаться среди вас или потомков ваших дальних. И я ищу средь вас героев. Хочу великих видеть сам.

— Так вот что вы найти хотите?

— Понять, как люди шли в походы, неся иль находя там смерть. Мы сходны в мыслях, вы — в катренах, в событьях давних — вывод мой. Мы отвергаем с вами войны, насилие, разбой, убийства, несправедливости властей. Мудрец у вас народам скажет:

«Мир всем — культуры добродетель, но преступление ее — война!»

— Как будут звать и чтить его?

— Виктор Гюго, француз, как вы. В архивах древних неомира хранятся письмена его. Вы повидать его могли бы в своих видениях ночных.

— Но почему ваш неомир не виден?

— Хоть за пределом зренья он, но вами все же предугадан. Ваш мир становится иным в тысячелетьях «Конца Света».

— Я чувствовал, я верил, знал, катрен об этом сочиняя, — и Нострадамус вдохновенно прочитал:

— Но пролетят тысячелетья, чтоб сбылся этот ваш катрен.

— Две тысячи двести сорок лет, — коротко ответил Прорицатель. — Насколько понял я, для встречи вы шли во времени назад.

— Увы, мне время неподвластно, хоть мир ваш вижу я вблизи.

Нострадамус слушал гостя с изумлением, стараясь овладеть собой. А тот продолжал:

— Не предков собственных я вижу, а тех, кто повторяет их.

— Зачем явились вы ко мне? Кого вы ищете в минувшем?

— Ищу героя, что способен несчастья наши обойти, чтоб светлой мудрости достиг мир без всепланетных катастроф.

— Успеха вам, но я при чем, любезный гость из «близкой дали»?

— Чтобы в поисках не заблудиться, без вас никак не обойтись.

Как человек глубоко религиозный, но чуждый предрассудков, Нострадамус рассудил:

«Если Господь Бог наделил меня, еврея — выкреста, способностью видеть будущее, как мои предки, великие пророки, то почему бы Творцу не позволить созданным им мирам общаться между собой?»

И он стал деловито обсуждать со старцем его невероятное путешествие в далекие тысячелетия, как поездку в соседние провинции Франции.

— Давал я клятву Гиппократа и всем обязан помогать.

— Так я на это и надеюсь. Катрен ваш станет маяком.

— Катрены — маяки найдутся, — удовлетворенно произнес Нострадамус, — я прочитаю их сейчас. — Он стал читать, и Наза Вец ощутил отсвет глубокой древности, стараясь угадать, о ком идет речь, —

— То Александр Македонский! Достоин изученья он! — воскликнул Наза Вец.

— Появится правитель дерзкий в далекой северной стране на грани двух тысячелетий и двух значительных культур. Вниманья вашего достоин катрен, написанный о нем:

Нострадамус еще порылся в бумагах, вынутых из бюро, и объявил: