Дзиро Осараги - Ронины из Ако или Повесть о сорока семи верных вассалах

О том же пишет и автор «Сокрытого в листве»:

«Бусидо означает определившуюся волю к смерти. Когда стоишь на распутье, без колебаний выбирай путь, ведущий к смерти… Когда определится твоя решимость принять смерть в любой момент, ты станешь законченным мастером Бусидо, жизнь твоя будет безупречна, и долг свой ты выполнишь до конца» .

Культ долга чести, Служения, породил и культ смерти — как неизбежный атрибут верного служения. Идти во имя господина на смерть в бою было само собой разумеющимся долгом воина. Но в истории сохранились десятки и сотни примеров массовых самоубийств «из солидарности с господином» или в знак траура по господину ( дзюнси ). Уже в новейшей истории, в конце Второй мировой войны, тысячи японских офицеров и солдат совершили ритуальное сэппуку (харакири) не желая сдаваться в плен. И сотни — уже после капитуляции в знак «неприятия» этого факта.

Если самурай совершал серьезный проступок (а иногда и легкую промашку), наиболее естественным способом искупить оплошность для него было сэппуку .

Если в споре — особенно в споре с вышестоящими — он не мог доказать свою правоту, наиболее логичным исходом такого спора могло быть харакири. Если власти не реагировали на петицию, вполне разумным способом действий для ее автора или авторов было сэппуку — исключительно с целью привлечь внимание властей к данному вопросу. К этому способу склоняются в начале романа и ронины из Ако. К нему же прибегнул известный писатель Юкио Мисима, убежденный приверженец идей Бусидо, совершив в 1970 году ритуальное харакири с целью привлечь внимание общественности и правительства к плачевному состоянию морали в послевоенной Японии.

Подобное отношение к собственной жизни оказалось заразительным примером и для других сословий. Так, в XVII–XVIII веках среди мещан и куртизанок в «веселых кварталах» получила большое распространение мода на «двойные самоубийства» влюбленных ( синдзю ). Таким самоубийством, в частности, и заканчивается роман.

Цена жизни в средневековой Японии была сравнительно невелика и значительно уступала цене Долга.

Во всех жизненных ситуациях самурай должен был руководствоваться неписаными нормами Бусидо. В сущности, никакой альтернативы у него не было. Пренебречь долгом чести означало обречь себя на всеобщее презрение, на позор, — что считалось значительно хуже смерти. Оттого и в судебных разбирательствах эпохи Эдо всегда учитывалась не только буква закона, но и предписания Пути самурая, которые в некоторых случаях могли вступать с законом в противоречия. Такой-то случай и явила собой месть сорока семи верных вассалов, описанная в романе «Ронины из Ако».

Законы Токугавской Японии исключали любую возможность решения споров силой оружия, особенно если в конфликт были вовлечены клановые интересы, что могло повлечь возобновление изжитых к тому времени междоусобных распрей. Поединки тоже не поощрялись, но, по крайней мере, не квалифицировались как тяжкое преступление, если при этом соблюдались правила и не было нанесено ущерба окружающим. Злостным преступлением считался «преступный сговор» — создание тайных партий и объединений с целью осуществления каких-либо насильственных действий, которые могли подорвать основы государственности.

Сёгун Цунаёси Токугава (1646–1709), находившийся под сильным влиянием своего верховного советника и фаворита Ёсиясу Янагисавы (1658–1714), был убежденным поборником конфуцианства и одновременно ревностным буддистом, противником всяческого кровопролития. Все его усилия были направлены на поддержание мира и порядка в Поднебесной, поощрение искусств и охрану животных. За свой указ «О запрете лишения жизни живых существ» (1687), запрещавший под страхом смерти убивать бездомных собак, кошек и загнанных лошадей, он получил прозвище «Собачий сёгун».

Кровная месть при Цунаёси была, естественно, строго запрещена, а любые попытки преступить закон жестоко карались. Однако правила Бусидо предписывали месть. Пренебречь местью значило пренебречь честью самурая. В этом фатальном противоречии между законом и долгом истинный самурай должен был выбрать долг чести — заплатив при необходимости собственной жизнью.

Князь Асано, уязвленный публично сказанными в его адрес презрительными словами Кодзукэноскэ Киры, в порыве бешенства решает смыть оскорбление кровью невзирая на неминуемую кару. В замке самого сёгуна он бросается на обидчика с мечом, за что приговаривается к высшей мере наказания. Несмотря на то что Кира отделался легкими ранениями, князь Асано должен совершить сэппуку . Кроме того, его земли и замок конфискуются властями, а клан подлежит роспуску. Жестокая кара обрушивается не только на самого князя, но и на его семью, и на всех его подданных.