Петр Баранов - Сорок семь оборотов

Когда тебя в дверях пивной
Друзья встречают,
Хотят обнять, а шар земной
Тебя качает,

Когда по жилам – динамит,
Und junge Frau
Тебе на ухо шелестит:
«О, Боже правый!»,

И угловатый алфавит
Звенит певуче.
Когда ничем не знаменит,
Но самый лучший…

О зависть, светлая сестра,
Грешно смеяться!
Мне 47. Ещё вчера
Мне было 20.

– Евгений, я тебя люблю!
– Давай не будем. Рядом едут дети…
– Да едут… Мы, подобно кораблю,
Качаемся во тьме, и все же едем.
Но ты, Евгений, нет, не капитан,
И бороду ты сбрей, пока не поздно.
Гляди, в ментовский попадешь капкан —
Тогда увидишь клетчатые звезды.
– Да успокойся ты на бороде!
Она мне рожу греет в непогоду.
Подумай лучше о своей… звезде.
Что скажет Валя о таких уродах,
Как мы с тобой? Приедем без гроша…
– Приедем, говоришь? Да ради Бога!
Мы беззащитны, как два малыша,
И перед нами узкая дорога.
И вот прикинь – навстречу грузовик.
Шофер – правей, уходит от удара.
Железо об железо, бабский крик.
Я думаю – не избежать пожара.
Сиденья рвет с гнилого крепежа,
И мы летим, лицом ломая стекла.
И то, в чем раньше теплилась душа,
Лежит в асфальте, от крови намокло.
Помру я, Женя. Чувствую – беда.
– А как же я? Чего ты тут пророчишь!
– Тебя спасет, Евгений, борода.
За то что, сука, сбрить ее не хочешь.

Вдоль берега плавучие краны
К воде склонили кружевные шеи
Увидеть, как блестит из глубины
Оброненное девой ожерелье.

Кудрявый плотник, трудною рукой
Объяв девицу, заглушил проклятье
По поводу потери – чёрт с тобой,
Ты, жизнь, любых потерь невероятней!

Сутулятся краны, полны тоски,
Легонько ветер в их кабинах дует.
Наутро сядут в них крановщики.
И не обнимут. И не поцелуют.

Как ты всем надоела!
Нелепый наряд —
Этот белый колпак, лисья шуба до пят
Пышет жаром осенним, кружит рукавами,
Рот, как алый раструб тараторит словами.

Лгунья ты и пройдоха, каких поискать,
Каланчу на кирпич ты могла бы за день распродать,
А потом обменять на алмазы зубов жернова,
Пудру, тени, белила, морщин кружева.

В каждой свадьбе – ты сваха. Тебя не возьмёшь на испуг.
Нет подружек, но в каждой деревне супруг.
Сколько лет – пятьдесят? Или снова тебе восемнадцать?
Не видал, как ты плачешь, но знаю – умеешь смеяться.

Час придёт и тебе уходить на тот берег реки,
Ты сама возьмёшь в руки весло, с Харона слупив пятаки,
Сидр сваришь из яблок в далёком пустом поднебесье,
И споёшь на два голоса с Богом свою бестолковую песню.