Невельской тяжело переживал отсталость России в сравнении с Англией, паровые суда которой устремлялись во все океаны мира, в то время как его родина имела только парусный флот, дислоцированный в Балтийском и Черном морях. Среди друзей Невельского были члены кружка Петрашевского, и сам он, не будучи революционером, придерживался прогрессивных для того времени взглядов: «Чтобы иметь такие машины, чертежи и модели (как в Англии. — Л. Ш.), надо дать свободу и образование народу. А кто у нас будет чертить и заниматься механикой?.. Нужно устранить причины, которые убивают все здоровое в народе» [4] Далекий край. Первое открытие, стр. 547–548.
. Невельской изображен в романе хотя и требовательным, но демократичным командиром, чутко, заботливо относящимся к матросам — участникам экспедиции.
Заручившись моральной поддержкой Муравьева (которому так и не удалось добиться для Невельского «высочайшей» инструкции на опись Амурского устья), капитан прибыл на Камчатку раньше срока и выгадал время для исследований. Но паровую шлюпку он не смог достать, а бригом «Байкал» нельзя было рисковать из-за обилия мелей в лимане.
Исследование побережья Сахалина и многоверстного Амурского лимана маленькой группой моряков на гребных лодках, в сложных погодных условиях — один из героических эпизодов в истории русского мореплавания. Невельской впервые установил, что Сахалин — остров. Пригодный для судоходства фарватер Амура тогда же был обнаружен членами экспедиции. Подтвердилось убеждение капитана, что «огромная река, несущая такую массу воды» [5] Далекий край. Первое открытие, стр. 345.
, не может теряться в песках, должна иметь выход в океан.
Писатель ярко изобразил душевный подъем героев, волнение и радость от сознания важности и значительности сделанных ими открытий.
Но смелого моряка, одержимого идеей возвращения Приамурья России, впереди ждали новые испытания, о которых рассказано в следующем романе Н. Задорнова — «Капитан Невельской».
Выдающийся советский писатель Вс. Вишневский высоко оценил «Первое открытие» как «настоящий исторический и патриотический роман», напомнивший о героизме наших землепроходцев и правдиво рисующий образ одного из лучших русских людей прошлого века.
Л. ШВЕЦОВА.
ЧАСТЬ ПЕРВАЯ
ГВАРДЕЙСКИЙ ЭКИПАЖ
Ты желаешь знать, что происходит у нас на Востоке; плавание началось… Дай бог полного успеха предприятию, великому последствиями.
Сергей Волконский [6] Волконский Сергей — Сергей Григорьевич Волконский (1788–1865) — князь, генерал-майор, декабрист, член Союза благоденствия, один из руководителей Южного общества. Каторгу отбывал в Благодатском руднике, Чите и Петровском заводе. Цитируется его письмо И. И. Пущину от 28 июня 1854 г.
. Из письма к И. И. Пущину [7] Пущин Иван Иванович (1798–1859) — один из основателей Северного общества декабристов, деятельный участник восстания, друг А. С. Пушкина.
.
Глава первая
ЗАВЕЩАНИЯ ЗЕМЛЕПРОХОДЦЕВ И СТАРЫХ ВОЯЖЕРОВ
…мысль о вечном заключении ужасала меня в тысячу раз больше, чем самая смерть.
Василий Головнин [8] Головнин Василий — Василий Михайлович Головнин (1776–1831) — выдающийся мореплаватель, вице-адмирал. Дважды возглавлял кругосветные экспедиции, изучавшие Камчатку и северную часть Тихого океана. Цитируются «Записки Василия Михайловича Головнина в плену у японцев в 1811, 1812 и 1813 годах».
. Записки.
Капитан Невельской сложил листы, исписанные славянской вязью, и, склонив голову, некоторое время смотрел исподлобья с таким видом, словно что-то глотал.
Потом голова его быстро поднялась и лицо приняло властное, повелевающее выражение, словно в этой комнате, заваленной бумагами и книгами, были какие-то люди, с которыми он спорил, и зорко, со сдерживаемой неприязнью смотрел на них сквозь тяжелые, почти слепые стены полуподвала. Но в комнате никого не было.
«Кто знает все это? Кому и какое дело до этого? Страшна наша история! И не собрана, не записана как следует, никто не знает многих ее истин, которые дали бы свет новым поколениям. Историки, может быть, дойдут еще… Но когда? Дело не ждет…»
Капитан встал и, схватившись за голову, словно в приступе боли, повел рукой по лбу, как бы желая прийти в себя, и опять припал на локти, читал, теперь уже стоя, потом подвинул стул, встал на сиденье коленом, словно заполз на стол, растянувшись над древней развернутой картой. И долго опять читал, внимательно сверяя писанную славянской вязью старинную рукопись с чертежом, где север был внизу, а юг наверху. Как шли из Якутска, с севера на юг, лицом на солнце, так и чертили наши картографы.
Читать дальше
Конец ознакомительного отрывка
Купить книгу