Иосиф Лаврецкий - Эрнесто Че Гевара

Великий Ленин учил, что каждый народ придет к социализму своим собственным путем, исходя из своего собственного опыта и конкретных исторических условий. Ленин говорил, что опыт Великой Октябрьской социалистической революции имеет всемирно-историческое значение, но в то же самое время он предупреждал против механического копирования этого опыта. Да, по существу, ни одна из подлинно народных революций и не копирует слепо опыта других революций. Каждая революция действует в первую очередь, исходя из своих собственных условий, и поэтому, собственно говоря, неповторима. Это относится как к Великой Октябрьской социалистической революции, так и к кубинской революции, и ко многим другим революциям. Революции как дети одной семьи, у каждого из детей своя индивидуальность, свои особенности, которые отличают его от братьев и сестер. И в то же самое время между ними много общего, много сходного, много родственного — это то, что их роднит и сплачивает в единую семью.

В этом сила революций. Если бы революции развивались в каждой стране по одинаковой схеме, капиталистам было бы сравнительно легко с ними бороться. Но история не только мудра, но и хитра: она облекает революцию иногда в такие одежды, что эксплуататорам требуется время, чтобы распознать ее подлинное лицо, а когда они его распознают, то уже не в силах изменить курс событий, революция уже победила, стала необратимым процессом.

Бывает и так, что и самой революции необходимо некоторое время, чтобы осознать самое себя, чтобы обрести правильный путь, ведущий к победе, к социализму. Случается, что на каком-то участке мирового революционного процесса революционная практика обгоняет революционную теорию. Хорошо это или плохо? Маркс говорил, что каждый шаг действительного движения важнее дюжины программ. Кубинская революция подтверждает эти известные марксистские истины.

Вы, конечно, встречались с Че. Скажите, Анастас Иванович, какие воспоминания остались у вас от этих встреч, что вы можете сказать о Че как о человеке, государственном деятеле и революционере?

Че Гевара обращал на себя внимание даже своим внешним видом. Он казался стройным, по-своему изящным, хотя и был довольно коренастым. Лицо у него было мужественным и одновременно благородным. Подкупала его обаятельная улыбка. Из разговоров с ним создавалось впечатление о нем как о всесторонне образованном, культурном, начитанном человеке. Но все эти качества, вместе взятые, еще не делали Че Гевару выдающейся личностью. Главным в нем, конечно, был не внешний облик и не его эрудиция, а то обстоятельство, что он был революционером со стальной, я бы сказал, несгибаемой убежденностью в правоте своих взглядов. Он был беззаветно предан делу революции, делу освобождения трудящихся от всякого гнета, от нищеты и прочих язв капитализма и империализма. Революционер до мозга костей — таким был Че Гевара. Самозабвенное служение революции — в этом было его главное увлечение, его счастье, его высший идеал. Ему было присуще чувство революционной чести, революционного долга, поэтому трудности, опасности не отталкивали его, а, наоборот, привлекали. Бесстрашный, он всегда был готов отдать свою жизнь за идеи, в которые верил. В то же время ему была чужда какая-либо рисовка, хвастовство, показная храбрость, бахвальство и пустозвонство. Все его слова, жесты, дела и поступки были проникнуты искренностью, скромностью и простотой.

Чувствовалось, что этот интеллигент, «книжник» не был кабинетным работником, отшельником-эрудитом. Его привлекали борьба, горячие схватки, смелые подвиги. Но это не был Дон-Кихот, мечтавший сразиться с ветряными мельницами, с мнимыми врагами. Враг у него был весьма конкретным, имя ему — империализм. Сражаться с ним Че Гевара считал делом революционной чести, революционного долга.

Был ли Че романтиком? Безусловно. Но он был революционным романтиком. Вспомним слова Ленина: «…Само собой разумеется, мы не можем обойтись без романтики. Лучше избыток ее, чем недостаток. Мы всегда симпатизировали революционным романтикам, даже когда были не согласны с ними».

Мы много беседовали с Че, часто спорили с ним. Его отличали нетерпеливость, прямолинейность, вера в чудодейственную силу революционного действия, бескомпромиссность в борьбе. В известной степени все революционеры, в особенности молодые, грешат этим. Многим из нас только жизненный опыт, а под ним следует понимать не только успехи, но и неудачи, приносит трезвость суждений, только с жизненным опытом дисциплинируется революционная страстность, которая дает возможность собрать, накопить нужные силы, чтобы вновь ринуться в бой. Об этом свидетельствует богатейший опыт Великой Октябрьской социалистической революции, нашего Советского государства, об этом свидетельствует и опыт международного коммунистического движения.