Сюхэй Фудзисава - «Тигриное Око» – орудие тайных убийц

Сино была помолвлена с Киёмия Тасиро — это произошло три месяца назад. За его родом не было закреплено определенной должности при дворе сёгуна, но доход у него был в 400 коку риса, примерно столько же — 450 коку — полагалось и роду Маки, глава которого был начальником воинского соединения.

Само собой, до помолвки Сино никогда не слышала о Киёмия Тасиро. Но когда помолвка была уже практически делом решенным, Сино пригласили в дом посредника, устраивавшего помолвку, по имени Като Югэи, который тоже служил в должности начальника соединения. Там она впервые встретила Тасиро и сразу же потеряла голову. Именно таким ей рисовался в мечтах ее будущий жених.

Заметив неприкрытую радость сестры, брат ее Тацуноскэ сказал ей с кривой усмешкой:

— Если уж никто рта не раскрывает, то я тебе скажу все как есть. Киёмия гуляка и повеса. Он только и делает, что шатается по чайным домикам и питейным заведениям.

— Зато не изнеженный, — возразила брату Сино. И отец ее Ёитидзаэмон, и мать Вака были рады предстоящему союзу. Только брат с самого начала особого удовольствия не выказывал. Сино это выводило из себя.

— Вот и господин Като изволил говорить, что у господина Киёмия есть диплом додзё Асаба.

— Это мне известно. Тасиро там считается одним из лучших учеников, — сказал Тацуноскэ, недобро улыбаясь. — А знаешь ли ты, что люди говорят, будто по уровню их диплом — все равно, что в нашей школе Кэндо простое свидетельство? [1] Диплом (мэнкё) — высшая степень в Кэндо, дававшая его владельцу право преподавать искусство владения мечом. Свидетельством же (мокуроку) удостоверялось лишь, что ученик изучал основы искусства, и вручался он не главой школы, а более продвинутыми учениками.

— Нет, не знаю, — ответила Сино с возмущением, понимая, что движет братом.

В городе было пять школ, где преподавалось кэндо, искусство владения мечом, и одна, где преподавали дзюдо. Две из них — школа Хаттори и школа Асаба, — пользовались самой большой известностью. Обе школы процветали, учеников было много. Именно поэтому между ними издавна существовала вражда, ученики отзывались друг о друге нелестно. Как-то раз, весной этого года, во время праздника любования цветами, между подвыпившими учениками дело чуть не дошло до стычки, причем не деревянными, а настоящими мечами. Слухи об этой нашумевшей истории достигли не только замка, но и города, поэтому и Сино знала о ней. В Хаттори Тацуноскэ входил в первую тройку. По-видимому, здесь и крылась причина его неприязни к Киёмия.

— Что за ребячество…

Стоило девушке понять, что у брата на душе, и она перестала прислушиваться к его словам. Скорее наоборот: чем больше он чернил Тасиро, тем милее казался ей жених.

Когда однажды, отправившись со служанкой за покупками, Сино случайно встретилась с Тасиро, она не отвергла его предложения пойти вместе в питейное заведение. Во-первых, она была не одна, а с Минэ, а во-вторых, из любопытства — что же это за человек, у которого репутация этакого ветрогона? А самое главное, ей хотелось натянуть нос брату Тацуноскэ — единственному человеку, который с неодобрением относился к предполагаемому браку.

— В следующий раз приходи одна, — громко сказал Тасиро в тот день, когда втроем с Минэ они вышли из заведения Асагава. — Ну что, Минэ, договорились? — потребовал он согласия и у служанки. Девушки тогда переглянулись и захихикали. Они уже вполне освоились в присутствии этого щедрого и открытого человека. В Асагава девушки угостились разными блюдами, и только Тасиро немного выпил; даже за то краткое время, что они провели втроем, девушки успели почувствовать, как весело может быть в обществе мужчины.

— Так… Ну и что будем делать, Минэ? — спросила Сино, прекрасно зная, что у той особых возражений не будет. В этот момент она чувствовала себя на удивление уверенно.

Однако после того, как с помощью служанки Сино в первый раз встретилась с Тасиро наедине, ее все же охватило ощущение, что случилось нечто непоправимое. То, что сделал с ней Тасиро, оказалось совсем не тем, чего она смутно ожидала. От того, что произошло, казалось, даже исходил запах — запах чего-то преступного. В глубине этого преступного ощущения крылась и едва различимая радость, но Сино была тогда настолько ошеломлена, что не могла разобраться, откуда взялась эта радость. Содеянное давило на нее. Единственной поддержкой была мысль, что этот человек заплатил за нее выкуп и что уже следующей весной она сможет назвать его своим мужем.