Михаил Иманов - Меч императора Нерона

— Ты напрасно пугаешь меня, Онисим.— Теренций вздохнул устало.— Я стар, и моя смерть все равно близка. Какое имеет значение, раньше она наступит или позже. Не знаю, как жил ты, но я жил трудно. Да, я был рабом и, наверное, умру им. Моя жизнь мало что стоит, но если тебе нужно — возьми ее.

— А почему ты не спрашиваешь, старик, за что я хочу убить тебя?

— Я ни в чем не провинился перед тобой, Онисим,— так же устало ответил Теренций.— Ты только орудие Бога. Если Он справедлив, как ты внушал мне, то, значит, я провинился перед Ним и должен умереть. А если не справедлив, то я все равно не смогу оправдаться. Но мне кажется, ваш Бог — это вы сами. Вы все решаете за Него — что же я могу с этим поделать?

— Не богохульствуй! — снова сказал Онисим и, встав, подошел к Теренцию,— Ты не сознаешь, что болтаешь, твой разум помутился, старик!

— Если так, то тем более мне не стоит жить.

Онисим был явно в замешательстве. Чтобы скрыть

Смущение, он выговорил грозно:

— Зачем ты пришел ко мне?

Теренций не ответил, сложил руки на животе и опустил голову.

— Ты не желаешь говорить со мной? — Онисим отступил на шаг, внимательно разглядывая Теренция, словно видел его впервые.— Ну, отвечай же!

Последнее он произнес все еще грозно, но уже с просительными нотками в голосе.

Теренций медленно поднял голову, как и Онисим его только что, осмотрел того с ног до головы, выговорил твердо:

— Я скажу тебе только тогда, когда ты дашь мне слово, что сделаешь то, о чем просит Никий!

— Дам тебе слово?! — с болезненной гримасой на лице, чуть склонив голову набок, словно для того, чтобы лучше рассмотреть собеседника, вскричал Онисим.— Я должен дать тебе слово?! Да ты понимаешь, что ты такое говоришь, глупый старик! Твоя жизнь в моих руках, висит на волоске, и я неосторожным движением мизинца могу ее оборвать в любое мгновенье!.. И я должен давать тебе...

— Оборви,— перебил его Теренций,— я готов.

— Ты упрямый осел! — Онисим махнул рукой, вернулся на прежнее место и с такой силой бросил свое тело на стул, что тот опасно затрещал.

Наступило молчание — слышно было лишь потрескивание фитиля в светильнике. Постояв некоторое время, Теренций опустился на пол и вытянул ноги. Голова свесилась на грудь, казалось, он спит.

— Ты слышишь меня? — наконец спросил Онисим так, будто он уже перед этим что-то произнес, но не получил ответа.

— Да,— не сразу и не громко отозвался Теренций, не поднимая головы.

— Что хочет Никий?

— Ты сделаешь?

— Говори!

— Ты даешь слово? — упрямо выговорил Теренций и, медленно подняв голову, посмотрел на Онисима.

— Смотря что он просит. Если...

— Ты даешь? — перебил его Теренций.

Онисим засопел. Несколько раз он порывался встать, но так и не поднялся. Наконец Теренций услышал тихое:

— Да.

И сразу же старый слуга подошел к Онисиму и встал рядом:

— Он хочет, чтобы ты...— начал было Теренций, но, покосившись на дверь, выразительно взглянул на собеседника и не продолжил.

Онисим медленно встал, едва двигая ногами и шаркая подошвами по полу, дошел до двери, приоткрыл, выглянул наружу. Вернулся, сел, не поднимая головы сказал:

— Продолжай.

— Он хочет, чтобы ты...— склонившись к самому уху Онисима, прошептал Теренций,— чтобы ты убил его.

— Кого? — Онисим резко вскинул голову, больно ударив Теренция по скуле.

Потирая ушибленное место, Теренций выговорил по слогам:

— Чу-до-ви-ще!

Онисим посмотрел на него так, будто Теренций сошел с ума и не ведает, что говорит.

— Да,— кивнул тот,— его, Нерона.

— Но я думал...— удивленно глядя на Теренция, начал было Онисим, но тот досказал за него:

— Думал, что Никий предатель. В тебе нет терпения, Онисим. Я стар и знаю, что в молодости терпеть трудно, хочется все совершать немедленно.

— Ты считаешь меня молодым? — недовольно спросил Онисим.

— Я считаю тебя моложе себя. Кроме того, ты никогда не был рабом, а рабство учит терпению. Так вот,— продолжал он, жестом останавливая хотевшего что-то возразить Онисима,— слушай меня внимательно, а то я уже и так потерял с тобой слишком много времени, меня могут хватиться. Через два дня, около полудня, ты будешь на площади и дождешься императорских носилок. Император остановится и будет ждать Никия — Нерону передадут, что для него есть срочное сообщение. Лишь только слуга отойдет от носилок, к ним подойдет Никий. Ты подойдешь следом.

— А стража? — выдохнул Онисим.— Разве они пропустят меня?

— Ты назовешь пароль.