Станислав Десятсков - Когда уходит земной полубог

— Я не думаю, чтобы шведы отказались от союза с нами. 0ни держатся за него, как утопающий за соломинку! — бодро доложил Картерет, очень довольный своим недавним успехом — скорым подписанием англо-шведского союзного договора.

Стэнгоп с завистью глянул со своих подушек на румянощёкое лицо молодого лорда: «Этому ещё жить да жить. А ему?..» Он закашлялся, отвернувшись к стене, но всё же справился и сделал слабое движение рукой: продолжайте, господа!

— Адмирал Норрис, которого я видел на днях в адмиралтействе, утверждает, что приведёт этим летом на Балтику более двадцати вымпелов. И ему можно верить... — Картерет как истинный британец никогда не сомневался в британском флоте. Зато новости Джефриса были очень неутешительны.

— Русские даже зимой умудряются спускать со стапелей на воду всё новые суда. — И, перехватив недоверчивые взгляды, Джефрис усмехнулся. — Да-да, господа! Я вас не мистифицирую. Царь приказал перед верфью Адмиралтейства сделать на Неве во льду широкие проруби, куда корабелы и спускают свои фрегаты и линейные суда. Боюсь, к началу летней кампании царь Пётр выведет в море более трёх десятков вымпелов в линейной эскадре, а его генерал-адмирал Апраксин соберёт двести галер. Адмиралу Норрису, прежде чем атаковать такие силы, надо крепко подумать! — Джефрис говорил, а сам щупающим взглядом оглядывал Стэнгопа, оценивал состояние здоровья министра. И про себя порешил; долго не протянет, как и его система!

— Но у нас же есть союзники и на суше! — вмешался Картерет.

Но опытный агент только рукой махнул: пустое! Пруссия враждует с императором и потому не пойдёт вместе с ним против России. В Берлине знают, что у царя Петра в одной Прибалтике сто тысяч солдат, и Фридрих-Вильгельм никак не хочет потерять Кёнигсберг. К тому же король — известный трус, и его войско блистает лишь на парадах.

— Ну а венский договор? — приподнялся с подушек Стэнгоп.

— Бумажка, сэр, пустая бумажка! — Джефрис был безжалостен. — Перед моим отъездом одна камер-фрау царицы передала мне, что из Вены в Петербург уже сообщили, что не собираются воевать ради шведского интереса. Более того, говорят, император Карл VI собирается вступить в переговоры с царём и даже заключить союз с Россией. При таком повороте и король Август сразу подожмёт хвост! И это не пустые слова. Царь шлёт в Вену для переговоров своего нового любимца генерал-прокурора Ягужинского!

— Перемены и в Париже, господа! — Стэнгоп устало, откинулся на подушки, — Регент объявил мне, что Франция не только не выступит против царя, но желает быть посредницей меж Россией и Швецией.

— И никак нельзя остановить этого господина Ягужинского? — растерянно спросил Картерет.

— Отчего же нельзя? Безвыходных положений не бывает, милорд! Есть один ход! — И Джефрис выразительно провёл рукой по шее.

— Вы предлагаете мне убийство, сэр? — высокомерно пожал плечами молодой лорд.

— Ну, зачем же так, — рассмеялся агент, — я просто предлагаю перехватить русского посланца в Данциге, на пути в Вену! — Он не без насмешки оглядел побледневшего лорда и добавил: — Большой политики не бывает без грязной игры, сэр!

— Вы, как всегда, правы, Джефрис! — оживился министр в своей постели. И, откашлявшись, приказал: — Вот вы сами, любезный, и выполните свой прожект. Завтра же поспешайте в Данциг и перехватите русского генерал-прокурора!

Джефрис и Картерет ещё не покинули спальни, когда Стэнгоп стал вдруг харкать кровью. Вбежали доктора.

— Вот так, милорд! Я, конечно, поеду в Данциг и попытаюсь ещё раз насолить русским. Но боюсь, что здесь, в Лондоне, долго не протянет ни министр, ни его система. Вы, наверное, слышали, что за новую посылку эскадры Норриса на Балтику большинство в парламенте составило всего один голос? — ухмыльнулся Джефрис.

Оказалось, что лорд Картерет слышал об этом. Но он был не согласен, что с кончиной Стэнгопа падёт его система. Ведь остаётся он, лорд Картерет!

«Случилось так, милорд, что в Данциге я остановился в том же отеле «Белый орёл», где незадолго до меня разместился русский посланец Ягужинский. Он не узнал меня из-за моего чёрного длинного парика и накладной бороды и, должно быть, принял за какого-то богатого, негоцианта, которыми наполнен этот славный город, представляющий странное смешение имён польских и германских. Впрочем, сопровождавший его офицер осмотрел меня весьма пристально: по-моему, я встречался с ним в Лондоне в то время, когда граф Толстой добивался союза с нами... Хотя, может быть, я и ошибаюсь, в любом случае я не собираюсь отступать от нашего плана...» Джефрис не успел окончить письмо сэру Стэнгопу, как в двери постучали условным стуком.