Владимир Андриенко: Начало

Минос понял, что пора задействовать египетские колесницы и отдал приказ наступать.

Фараон и его старший сын смело возглавили атаку. Они быстро ворвались в ряды солдат наместника Мемфиса и опрокинули их. Наемники побежали под натиском и яростью египтян…

Князь Нубти-Сет неистовствовал:

— Проклятые наемники! Они хуже фиванцев! Они открыли им мой фланг! Резерв!

— Прикажешь бросить в битву последние пятьдесят колесниц, господин?

— Я сам их поведу в бой! Иначе они откроют наш фланг и противник прорвется к моей ставке. Если я сумею их задержать, то, у отступающих полков будет время для перестроения.

И Нубти-Сет приказал подать колесницу.

— Но, князь, ты не можешь бросить командование…

— Я иду спасать положение армии! Битва вошла в решающую стадию.

Он вытолкнул возницу и сам сел в повозку. Князь обмотал поводья вокруг своей талии, дабы его руки были свободны в битве. Такой способ управления колесницей требовал большого умения и долголетней практики. И все это у князя было.

Нубти-Сет теперь понял, что гиксы могут эту битву проиграть. Они явно недооценили с Якубхером силу фиванского князя. Если так пойдет и далее то их власти в Египте придет конец. Нужно вырвать у них победу!

— Вперед! Всем идти за мной, и никто не имеет права отступать! Гиксы или побеждают или умирают! Во имя Сутеха!

— Во имя Сутеха!

Воины поддержали своего вождя громким кличем и колесницы резерва двинулись в бой.

Князь не церемонился с бегущими воинами и давил тех, кто попадал по ноги его коней. Он размахивал копьем и громко кричал, заглушая своим громоподобным голосом шум битвы:

— Остановитесь, подлые трусы! Вы бросили знамена, под которыми гиксы побеждали и покоряли народы! Стоять!

Пехотинцы, увидев своего полководца идущего в гущу битвы, стали останавливаться.

— Назад! Поворачивайте назад! — кричал князь. — Я, ваш полководец, иду вам на выручку! Вы не посмеете бросить своего вождя!

Колесницы прошли сквозь ряды бежавшей пехоты и встретились с египтянами. Нубти-Сет налетел на колесницу принца Камоса и опрокинул её. Но молодой принц сумел вовремя спрыгнуть, и не был даже ранен. Затем князь поразил копьем вражеского возницу, и вторая колесница врагов перевернулась.

Он принял на свой щит две стрелы, и продолжить движение вперед. За ним шли отборные солдаты великого гика. Они ворвались в ряды египтян и стали рассекать их строй, но их было слишком мало.

Фараон Секенера был впереди своих людей и не видел, что колесница его сына опрокинулась.

Он убил уже троих гиксов и кричал своим лучникам:

— Перебейте их стрелами! Не дайте им нас задержать!

Но эти слова не возымели действия. Египтяне растерялись, и о массированной атаке уже говорить не приходилось. Наступательный порыв был утрачен.

Отброшенная пехота перегруппировалась и снова стала вступать в бой…

Минос, увидев, что атака колесниц захлебнулась, сразу же отправил свой последний резерв в опасный участок. Он приказал гонцу:

— Двинуть в бой пехотный резерв и пусть лучники остановят их наступление с левого фланга. Во чтобы то ни стало спасти фараона и его сына!

— Будет исполнено, господин!

В центре колесницы Якубхера вынуждены были повернуть в сторону. Атака колесниц врага на левом фланге создавала угрозу ставке полководца. И если не помочь в этой ситуации князю, то сражение могло быть проиграно.

— Господин! — закричал офицер, указывая рукой в сторону. — Они атаковали наших и мемфисский корпус побежал!

— Вижу! Поворачивать колесницы в ту сторону!

— Прекратить атаку? Но после перестроения, мы можем…

— Нет! Здесь справиться пехота! Они закрепят наши позиции, а колесницы пойдут на помощь мемфисскому корпусу!

Якубхер решил нанести удар во фланг наступающему врагу и задержать его движение…

На левом фланге сражения битва стала особенно неистовой и кровопролитной. Здесь рубились воины, и битва перешла в иную фазу. Многие теперь сражались пешими, ибо около 100 колесниц с обеих сторон было потеряно.

Бились пехотинцы и спешенные колесничие. Командовать такой битвой уже было нельзя. Отряды распались на отдельные группы. Теперь каждый сражался как мог. Секенра был среди своих воинов и уже давно потерял свой боевой шлем. Его одежда была изодрана и защитная рубаха висела клочьями.

Рядом с фараоном был его сын Камос. Юноша был трижды ранен, но сражался вместе с отцом и не думал об отступлении.

— Они одолевают нас, отец! Смотри!