Игорь Лощилов - Предтеча [Повесть]

Защитники крепости напряженно всматривались в надвигающуюся лавину.

— Э-эх, рази ссилишь ее, тьму нещетную! — послышался чей-то молодой голос.

— А ты и не считай, — успокоил бывалец новичка, — ты не вдаль гляди, а поперед себя. Выбери какого-сь басурманца и срази его во славу божью. Опосля другого избери и его срази. И так дальше, покуда руки стреляют, а зубья кусают. Вот тады и ссилишь.

Татары приближались, но крепость, послушная приказу осадного воеводы, молчала. Наконец с церковной звонницы гулко ударил колокол: «бам-бам-бам!» И с третьим его ударом рявкнули единым разом все крепостные пушки, выплеснув из своих жерл смертоносный огонь. Множество воронок нарушило мерное течение наступавших, однако живые сомкнулись над павшими, и движение продолжалось. Такое же повторилось еще раз, а затем пушечные залпы были усилены лучным боем.

Несмотря на большой урон, татарское войско неуклонно шло вперед, и вскоре приметчики достигли крепостного рва. В берег воткнулось несколько бончуков, обозначивших места переходов, и в воду полетели вязанки. Ров стал быстро заполняться. Освобожденные от своего груза приметчики были хорошей целью для осажденных, многие их тела устлали дно крепостного рва, ускоряя возведение переходных мостов. Вот уже в нескольких местах стала горбиться водная гладь, и через ров прытко побежали первые воины. В дело вступили татарские лучники. Рой стрел обрушился на защитников, не давая им высунуться из-за крепостных укрытий. Тогда загрохотали стрелявшие в упор пушки подошвенного боя — словно огромный гребень прошелся но спутанной гриве, проложив в ней кровавые дорожки. Это был самый большой пушечный урон, из-за недостатка огненного зелья крепостные пушки стреляли все реже.

Между тем узкая полоска земли на другой стороне рва постепенно заполнялась наступавшими. Городоемцы под прикрытием щитов рубили стены и выламывали нижние бревна, ладили тараны и приставляли лестницы. С высоты на них летело и лилось все, что могло лишить жизни или покалечить. Крепостные стены скрылись в облаках пыли и дыма. Уже не стало прицельной стрельбы, но при великом многолюдье стрелы и метательные снаряды легко находили свои жертвы.

Алексинцы стояли насмерть. Где силою, а где хитростью разили они врага. Одни перекатывали тяжелые валуны, с тем чтобы сбросить их в кишащий внизу муравейник, другие подвозили бадьи с крутым кипятком, третьи метали горящую смоляную паклю, огненные клочья которой носились вокруг, иные же зацепляли городоемцев длинными баграми и тянули вверх под удары топоров своих товарищей. Раненые не покидали стен.

Тех, кто мог двигаться, наскоро перевязывали, присыпав рану землею, и они продолжали делать посильную работу. А недвижные лежали тут же — у защитников не было времени, чтобы оказать им помощь.

Татарское войско терпело большой урон, но горы трупов под крепостными стенами не останавливали наступавших: живые шли по мертвым, и их натиск не ослабевал. С запада, где укрепления были наименее сильными, татарам удалось проломить часть стены, и бой закипел в самой крепости. Туда были брошены почти все ратники, силы которых в неравном единоборстве быстро таяли. Северные укрепления еще стояли, но в одном месте врагу удалось взойти на стену по лестнице. Здесь на узком пятачке началась страшная резня. Из-за тесноты привычное оружие было отброшено в сторону, в ход пошли ножи и кулаки.

Архип только что свалил грузного татарина и не успел вовремя вытащить нож, застрявший между стальными накладками кожаного ярыка, прикрывавшего ему грудь. И так, с пустыми руками, оказался лицом к лицу с очередным врагом. Он был велик, этот воин в пушистом лисьем малахае, забрызганном свежей кровью. Его рука сжимала шестопер, между зубьями которого белела застрявшая черепная кость. Он широко размахнулся, и Архип в безысходном отчаянии прыгнул вперед, угодив головою ему в живот. Татарин от неожиданности выронил оружие, и они сцепились в жестокой схватке, выворачивая руки и раздирая друг другу лица. Архип, изловчившись, подсек татарина, тот упал, увлекая его за собой, и вцепился зубами в руку. Никакие удары не смогли ослабить его железной хватки. И когда на помощь подоспел Данилка, уже мертвому татарину пришлось раздвигать челюсти топором. Архип с трудом поднялся на ноги и огляделся. Боевые площадки были устланы павшими, защитники держались из последних сил.

— Поджигай! — хрипло крикнул он Данилке и бросил горящий факел в один из желобов, подвешенный к вершине крепостной стены.