Николай Задорнов - Война за океан. Том второй

– Да…

– Для вас он выгодней!

Генерал помолчал, наблюдая, так ли действует «ассаже» на янки, как и на своих чиновников. Кажется так же!

Теперь надо было снова оживить сморщившееся желтое лицо загорелого в морях шкипера.

– Не взялись бы вы доставить на будущий год к устью Амура продовольствие, а также другие предметы, которые нам нужны?

– О-о! С охотой, your excellence! Я об этом мечтал.

Разговор пошел о подробностях.

– Могли бы вы перевезти наших людей на своих китобойных судах? – спросил Невельской.

– Надо подумать…

– Когда? – спросил белокурый.

– В этом году.

– Судно невелико. Но если сойдемся и условия будут выгодны, мы все выгрузим. Солдат можно перевезти без особого комфорта.

– Сколько могли бы взять?

– Сто человек, – сказал клинобородый.

– Для солдат придется брать и продовольствие на всю зиму, господин губернатор, – ответил Невельскому шкипер, догадываясь, о чем речь.

– Мы могли бы найти, по крайней мере, еще два судна. Думаю, что и другие не отказались бы, – сказал советник с бородой клином.

Шарпер взглянул на него.

– Да, в море промышляют наши товарищи.

– Об этом можно договориться и с чужими. Деньги свое дело сделают, – сказал клинобородый. – Но риск очень большой, вы понимаете, your excellence! И вы, господин губернатор, – обратился он к Невельскому.

– Пока этого не требуем, – сказал Муравьев.

– О да! Но заранее надо знать!

– Весной у вас в Штатах будет мой агент по закупке продовольствия для этого края, – сказал Муравьев. – Могли бы вы встретиться с ним и помочь зафрахтовать суда?

– О да! Кто же будет?

– Поедет русский купец. Да, придется зафрахтовать большой пароход и сюда с товаром на будущий год. И кое-какое вооружение, и порох.

Шарпер даже языком прищелкнул.

Он между прочим осуществил свое намерение и в разгар деловых переговоров взял бутылку и спросил, как называется вино.

«Я выведу в люди этого труженика моря», – подумал Муравьев, прощаясь с ним.

Рослый морщинистый Шарпер протянул руку генералу запросто.

«Какой американец нахальный», – подумал Казакевич.

– Вы хороший моряк, – сказал клинобородый Невельскому в коридоре.

Отложив свою куртку, он внезапно, как бы спохватившись, вернулся в столовую.

– Вы моряк! – подмигнул он вошедшему за ним Невельскому, налил себе из графина стакан и осушил его.

В коридоре никто, казалось, не обратил на это внимания, но когда американцы пошли к шлюпке, то клинобородый заметно покачивался.

«Видно, пьяница, как мой доктор», – подумал Геннадий Иванович.

Воронин проводил их, вернулся и сказал, что, когда американцы сели в шлюпку и отвалили, Шарпер очень сильно ударил своего советника. Тот прикрыл голову рукой. Но тут сзади его ударил белокурый. Он молчал, видно привык к этому. И били его молча, с обеих сторон, а когда он пытался закрыть голову, то хватали за руки или ударяли в грудь. Так тихая шлюпка ушла во тьму.

Рассказав эти новости, Воронин отправился к себе.

– Давайте и мы, господа, напьемся один раз за упокой всех усопших! – сказал Невельской и налил всем по полному стакану.

Муравьев, отправив штаб, адъютантов, повара и вестовых и оставшись ночевать у Невельских, имел в виду это же самое, хотя и не предполагал поминать умерших. Надо же хоть раз со времени выезда из Иркутска! Ромок понемножку пить приходилось, да что толку. Надо же душу отвести.

– Ну что вы скажете об американском плане, Геннадий Иванович?

– План смел.

– Но кто же пойдет в каперство? Где у нас капитаны? Кто годен в корсары?

– Каждый из наших офицеров охотно возьмет судно. У всех есть практика.

«У Бошняка например», – подумал генерал.

– Дайте мне крейсер, Николай Николаевич, и я пойду! – сказал Невельской. При этом кулаки его сжались, а лицо стало мальчишески юным.

Муравьев оглядел его тонкую плечистую фигуру. «Бог знает, может быть, и на войне он не маковое зерно. Во всяком случае, в смелости ему не откажешь».

Эта готовность идти и сражаться в океане понравилась генералу. «Вот тебе, сам же опровергнул все планы бескровной войны! Будешь топить суда, команды захватывать – в трюм их! Англичане поймают, придерутся к чему-нибудь и повесят. На рее вздернут по всем правилам. Завойко еще три года назад уверял, что Невельской – пират, захватывает суда у Компании и бьет их».

– Как будто мы этого без американцев не знали, Николай Николаевич!

– Так что же вы не сказали прежде?

– Зная, как у нас любят мнение иностранцев, я хотел, чтобы прежде все это вам сказал американец.