Перл Бак - Императрица

Иностранцы держались вместе, стоя по левую сторону, их головы были обнажены, но не склонены. Императрица была поражена числом иностранных гостей.

— Сколько же здесь иностранцев? — произнесла она отчетливым голосом, который разнесся по безветренному воздуху, донося ее слова до ушей самих иностранцев. Когда они, казалось, поняли, что она сказала, она милостиво улыбнулась в их сторону. Все восхваляли императрицу, отмечая, что она в добром здравии и выглядит молодо для ее преклонных лет. Действительно, ее кожа была безупречной даже под безжалостным солнцем, а ее волосы все еще были пышными и черными. Когда Ли Ляньинь закончил свои хлопоты, он принес ей список подарков. Императрица взяла список и, тщательно его изучив, отдала обратно, кивнув в знак одобрения.

Затем Юань Шикай попросил разрешения представить ей иностранного управляющего дорогой и машиниста поезда, и она великодушно согласилась принять их. Когда два высоких белых человека предстали перед ней с обнаженными головами, она поблагодарила их за любезность в исполнении ее приказания, по которому поезд не должен был ехать быстрее, чем пятнадцать миль в час, чтобы она могла чувствовать себя в безопасности. Поблагодарив их, она вошла в золотой паланкин, и носильщики понесли ее в город. Она повелела, чтобы ее внесли в Южные ворота, и оттуда пронесли к Главным входным воротам. Здесь она снова остановилась, чтобы поклониться алтарю бога Войны, и, сойдя с паланкина, встала на колени, чтобы сжечь благовония и воздать благодарность богу. Отойдя от алтаря, она случайно подняла глаза и увидела на стенах ворот больше сотни иностранцев, мужчин и женщин, которые пришли посмотреть на нее. Сначала она разгневалась и была готова закричать, чтобы евнухи их разогнали, но затем вспомнила, что действительно была правительницей только милостью врага. Она подавила свой гнев и, принудив себя, естественно поклонилась иностранцам, сначала направо, потом налево и улыбнулась в их сторону. Сделав так, она снова взошла в паланкин, чтобы прибыть во дворец.

Каким прекрасным показался ей этот дворец Предков, неоскверненный врагом, потому что она поступилась своей гордостью. Она переходила из комнаты в комнату и дошла до огромного Тронного зала, который построил Цяньлун.

«Я использую этот Тронный зал как свой, — подумала она, — и буду теперь править отсюда… Здесь, как это сделал мой священный Предок, я и умру, умру в покое…»

Но слишком рано было думать о спокойной смерти. Ее первой заботой, когда она отдохнула, было узнать, в сохранности ли ее сокровища. Сопровождаемая евнухом, она отправилась осмотреть стену, за которой спрятали сокровища.

— Ни один кирпич не сдвинут, — сказала императрица, довольная. Она засмеялась, и смех ее зазвучал так же весело и озорно, как и всегда. — Полагаю, что иностранные дьяволы проходили мимо этого места, но у них не хватило ума, чтобы догадаться, что здесь лежит.

Она приказала, чтобы Ли Ляньинь извлек сокровища и проверил каждый сверток.

Ах, здешний покой, радость возвращения! Цена была высокой, всю жизнь она будет оплачивать этот долг, так как, пока живет, должна быть любезной со своими врагами и притворяться, что любит их. Нужно было действовать. Поэтому в этот же день она объявила, что приглашает жен иностранных посланников снова ее посетить, и сама написала приглашения, подчеркнув, что с приятными воспоминаниями она возобновляет знакомство. Затем, чтобы снять с себя пятно, она приказала воздать почести Жемчужной наложнице и издала эдикт, где говорилось, что наложница слишком долго задержалась, прежде чем присоединиться к императору в изгнании, а поскольку она не в силах была наблюдать, как иностранные варвары оскверняют императорские гробницы и дворцы, то прыгнула в глубокий колодец.

Опустилась ночь, и императрица спросила у Ли Ляньиня, прибыл ли уже Жун Лу.

Евнух сообщил, что Жун Лу приехал в Императорский город короткое время назад и как раз сейчас направляется к ней.

Вскоре появился Жун Лу. Он тяжело опирался на двух высоких молодых евнухов и между двумя юнцами выглядел таким старым и немощным, что радость возвращения отхлынула от сердца императрицы.

— Входи, родич! — сказала она, а евнухам приказала: — Посадите его на мягкий стул. Ему не следует кланяться и утруждать себя. А ты, Ли Ляньинь, принеси чашку крепкого горячего бульона и кувшин горячего вина и немного хлеба. Мой родич слишком устал на моей службе.

Евнухи побежали выполнять приказание, и когда они остались одни, императрица поднялась, подошла к Жун Лу и встала рядом с ним. Она пощупала его лоб и погладила его руки. Ох, как тонки были его руки, как исхудали щеки, а кожа была такой горячей на ощупь!