Перл Бак - Императрица

Весенние месяцы прошли, наступило раннее лето, самое прекрасное время года, и императрица не была расположена заниматься государственными делами. Соблазненная ясным солнечным днем, она пришла в библиотеку и на огромном столе стала рисовать план нового Летнего дворца, чтобы призвать архитекторов и строителей и те воплотили бы ее мечты в кирпич и мрамор. В библиотеке и нашел ее Ли Ляньинь, чтобы рассказать о намерениях императора.

— Позови ко мне принца Гуна, — приказала Цыси, выслушав доклад. Она с нетерпением отложила кисти и стала ждать принца.

Он застал ее ходящей взад-вперед перед широкими дверьми, открытыми в сад. Гранатовые деревья были в самом цвету, их красивые цветы усеивали темно-зеленые листья густых веток. Мать императрица любила гранаты — и цветы и плоды. Она любила пламенеющий оранжево-красный цвет цветов и сладкую кислость сочной мякоти множества зерен, тесно прижавшихся друг к другу, под тугой кожей плода. Принц Гун знал вкусы императрицы и, войдя в библиотеку, прежде всего заговорил о гранатах.

— Ваше высочество, ваши деревья прекрасны, подобных им я не знаю. Все, что рядом с вами, получает новую жизнь.

Он научился разговаривать с императрицей изящно и смиренно.

Цыси наклонила голову, ей всегда была приятна похвала, а поскольку принц не одобрил волю императора, к ней вернулось великодушие.

— Давайте поговорим в саду, — предложила она.

Цыси присела на фарфоровую садовую скамью, а принц после долгих препирательств — на бамбуковую скамейку.

— Извините, что трачу ваше время, — начала Цыси, — но я слышала, что император, мой сын, желает принять иностранных посланников без знака почтения с их стороны, и это меня сильно беспокоит.

— Высочайшая, он любопытен подобно ребенку, — ответил принц Гун. — Он ждет не дождется, когда увидит иностранное лицо.

— Неужели мужчины такие дети? — воскликнула императрица и протянула руку, чтобы сорвать гранатовый цветок, который тут же разорвала на кусочки.

Принц молчал.

— Хорошо, хорошо, — вскричала она, потеряв терпение, — вы не запретили ему? Вы же — старшее поколение.

Принц Гун поднял брови.

— Ваше высочество, как я могу отказать императору, если в его власти отрубить мне голову?

— Вы знаете, что я бы этого не допустила, — возразила она.

— Высочайшая, благодарю вас, — ответил принц Гун. — Однако вы, наверное, знаете, что супруга влияет на императора с каждым днем все больше и больше. Это, позвольте заметить, хорошее влияние, поскольку удерживает его от общества евнухов и походов в недостойные дома, куда евнухи водили его переодетым в простое платье.

— Но кто же тогда оказывает влияние на супругу? — резко спросила Мать императрица. — Она не приходит ко мне, кроме тех случаев, когда долг обязывает ее выразить почтение. Когда я вижу ее, она молчит.

— Высочайшая, — сказал принц. — Я не знаю.

Императрица сбросила обрывки лепестков со своих колен, покрытых атласом.

— Нет, вы знаете. Это Вдовствующая императрица, моя кузина Сакота.

Принц склонил голову и некоторое время молчал, затем встал и произнес умиротворяюще:

— Ваше высочество, по крайней мере нельзя принимать иностранных послов в императорском Зале аудиенций.

— Конечно же, нет, — согласилась она, забыв про Сакоту, как он и надеялся.

Императрица задумалась. Солнечные лучи пробивались сквозь листья и цветы гранатов к ее рукам, уже спокойно лежавшим на коленях. Вдруг она улыбнулась.

— Придумала! Их нужно принять в Павильоне пурпурного света. Они не догадаются, что это не сам дворец. Таким образом мы не нарушим традицию, а им дадим иллюзию.

Принц не мог возражать ее затее, сколь бы не хотел сделать это. Ибо Павильон пурпурного света находился на дальнем краю Срединного озера, в нем император по обычаю принимал только послов внешних племен, причем делал это лишь в первый день Нового года.

— Высочайшая, — сказал в ответ принц Гун. — Вы умны, как самый умный мужчина. Я восхищен вашей сообразительностью и остроумием и распоряжусь о необходимых приготовлениях.

Теперь Цыси была в прекрасном настроении и, тронутая его похвалой, пригласила принца Гуна посмотреть план нового Летнего дворца.

Целый час ходил принц вокруг длинного широкого стола, на котором был расстелен план, воплотивший мечты императрицы. Он слушал ее текучую речь и представлял реки, извивающиеся меж каменных горок и превращающиеся в озера, видел горы, перевезенные из западных провинций и украшенные редкими деревьями, видел дворцы с золочеными крышами, видел позолоченные пагоды на горных склонах и на берегу озера. Но он не промолвил ни слова, таким сильным был его испуг, не смел открыть рта, чтобы не выплеснуть гнев, охвативший его от одной только мысли о пустой трате денег, он знал, что его чувства вырвутся на волю, но в ответ она прикажет его казнить. Наконец принц Гун заставил себя пробормотать сквозь зубы: