Ехонала понимала, что Внутренний город — всего лишь правящий центр огромной страны, и страна эта оставалась вечной в своих горах, реках, озерах и побережьях, во множестве своих городов и деревень, в сотнях миллионов разнообразного люда: в торговцах и крестьянах, ученых, в ткачах и ремесленниках, кузнецах и кабатчиках, в мужчинах и женщинах, в ремеслах и искусствах. Богатое воображение уносило девушку за ворота ее роскошной императорской тюрьмы, она отправлялась в путешествия по страницам прочитанных книг.
Еще больше она узнавала из императорских указов. Ехонала читала, что на юге поднималось мощное восстание — ненавистный плод иноземной религии. Китайцы-мятежники называли себя тайпинами, во главе мятежников стоял длинноволосый фанатик-христианин по фамилии Хун Сюцюань [1] Зачинатель тайпинского движения, выходец из крестьянской семьи. Выступал с проповедью идей всеобщего равенства и братства и с призывом к созданию «Небесного государства великого благоденствия» (Тайпин тяньго).
, который вообразил себя воплощенным братом некоего Христа — сына иностранного Бога, рожденного крестьянкой.
Последнее обстоятельство не вызывало удивления, так как в старинных книгах встречалось много подобных историй. Известна, например, такая. Жена крестьянина рассказывала, что Бог предстал перед ней в виде облака, когда она пахала поле, и волшебным образом проник в нее. Так, через девять лунных месяцев, она родила божественного сына. Другая история случилась с дочерью рыбака. Девушка утверждала, что Бог вышел из реки в то время, когда она ставила отцовские сети, и опять же волшебным образом произошло зачатие. Но под христианским знаменем мятежников собирались безудержные недовольные люди, и если смуту не подавить, то мятежники могли свергнуть саму маньчжурскую династию. Даогуан в свое время показал себя слабым императором, таким был и его сын Сянь-фэн. Вдовствующая императрица командовала им как ребенком.
Что ж, с помощью матери императора Ехонала достигнет цели. Она вменила себе в обязанность непрестанно ухаживать за старой женщиной, оказывать ей знаки внимания: то подарить изысканный цветок, то зрелый плод, сорванный в императорских садах.
Подошло время летних дынь, а вдовствующей императрице очень нравились маленькие сладкие дыньки с желтой мякотью, которые весной сажали на навозных кучах. Ехонала каждый день ходила на бахчу и выискивала спрятанные под листьями первые сладкие дыни. На самые спелые она наклеивала кусочки желтой бумаги с именем вдовствующей императрицы, чтобы какой-нибудь жадный евнух или служанка их не утащили. Каждый день она проверяла дыни, постукивая по ним пальцем. И вот однажды, семь дней спустя после сообщения Ли Ляньиня о беременности Сакоты, одна дыня зазвучала, как барабан. Девушка открутила ее от стебля и, держа обеими руками, понесла в покои вдовствующей императрицы.
— Наша почтенная мать почивает, — недовольно сказала служанка.
Она ревниво относилась к Ехонале, которой вдовствующая императрица оказывала предпочтение. Девушка повысила голос:
— Разве вдовствующая императрица спит в это время? Тогда она, наверное, заболела. Обычно она встает намного раньше.
Когда Ехонала хотела, голос ее становился резким и отчетливым, его хорошо было слышно за несколько комнат. Вот и теперь вдовствующая императрица услышала девушку. Она не спала, а, сидя в своей спальне, вышивала золотого дракона на черном поясе, который готовила в подарок сыну. Нужды в такой работе, конечно, не было, но читать вдовствующая императрица не умела, а вышивать любила.
Услышав голос Ехоналы, она отложила в сторону уже поднадоевшую иголку и позвала девушку:
— Ехонала, иди сюда! Кто говорит, что я сплю, обманывает тебя!
Ехонала заискивающе улыбнулась хмурой служанке.
— Никто не говорит, что вы спите, почтенная, — крикнула девушка в ответ. — Это я плохо расслышала.
И она вприпрыжку побежала по комнатам со своей дыней, пока не добралась до спальни вдовствующей императрицы. Из-за жары старая женщина сидела в одних нижних одеждах. Обеими руками Ехонала протянула ей свой подарок.
— Ах, — обрадовалась вдовствующая императрица, — я как раз мечтала о сладкой дыне, мне так хотелось съесть кусочек.
— Позвольте, я прикажу евнуху опустить ее в один из северных колодцев и охладить, — попросила Ехонала.
Но вдовствующая мать императора не дала своего позволения.
— Нет, нет, — возразила она, — если дыня попадет в руки евнуху, то он сам ее тайком съест, а мне принесет зеленую или скажет, что дыню погрызли крысы или что она упала в колодец, и он не может ее достать. Знаю я этих евнухов! Лучше съесть её сейчас, у меня в животе она будет в сохранности.
Читать дальше