Николай Черкашин - Тайны погибших кораблей (От 'Императрицы Марии' до 'Курска')

— „Эпроновские“ выгородки — в них клапана для продувания балластных цистерн, штуцера подачи воздуха — были сорваны и валялись рядом с лодкой. Я думаю, они слетели при сильнейшей деформации корпуса после взрыва.

Официальные сообщения из района спасательных работ то и дело „опровергались“ журналистами, недопущенными в этот район.

„Нам все врут… Не было там никаких подводных течений! Об этом нам говорили и пилоты-акванавты, и сами норвежские глубоководники“.

Течения безусловно были. Это открытое море, точнее часть Северного Ледовитого океана. Два раза в сутки приливно-отливные течения весьма заметны над водой (у берега) и весьма ощутимы под водой. Просто первые спуски проводились экстренно — дорог был каждый час. Потом стали учитывать график приливов и отливов, поэтому водолазы смогли спокойно стоять на корпусе и пошли доклады, что „никаких течений“ нет.

Читатели газет и телезрители были очень недовольны действиями наших спасателей. Даже некоторые специалисты считали, что попытки стыковок, большей частью неудачных, были сколь трагичны, столь и банальны:

„Видимо, экипажи спасательных аппаратов давно не выходили в море, не тренировались. Нет нормальных батарей, на аппаратах — под видом экономии старые стоят, и прочее. И того навыка, который был у старых членов экипажей — там работали мастера высочайшего класса, — попросту нет. Спасательная служба флота в очень плохом состоянии…“

Все это так. Но даже несмотря на это, на старые батареи и потерю, быть может, былых навыков, пилоты „бестеров“ и „призов“ все же сделали то, что от них требовалось — состыковались с аварийно-спасательным люком атомарины. Они бы безусловно его открыли и спустились в отсек до прибытия норвежских водолазов, если бы шлюзовая камера этого люка не была затоплена…

Поверим рассказу одного из опытнейших подводных спасателей капитану 3-го ранга Андрею Шолохову. Его „Приз“ опустился на „Курск“ 17 августа.

— …При первом погружении мы работали чуть больше четырех часов. Восемь раз садились на комингс лодки и последний раз „сидели“ на нем больше двадцати минут — четко на посадочной площадке.

Как это происходит? Зависаем и, со всей дури работая винтами, придавливаем аппарат к посадочной площадке.

…У нас есть устройство, захватывающее обух на крышке люка. Обух — обычный металлический выступ. Захватив его, мы стали подтягивать аппарат. Но так называемого присоса не произошло. И обух мы согнули, потом пришлось его переваривать.

Почему не произошло „присоса“? Либо негерметичность стального стакана, в котором находится люк, либо негерметичность присасываемой камеры.

Открывать входной люк при таких обстоятельствах было бессмысленно. Командир „Приза“ поясняет это так:

— Наша задача — пристыковаться к комингс-площадке (и они ее выполнили! — Н. Ч.). Дальнейшие действия за двумя подводниками (с однотипной „Курску“ лодки. — Н. Ч.), которые должны были спуститься в камеру присоса и в стакане комингс-площадки открыть специальный клапан. Открыть и посмотреть: если давление начнет повышаться, значит, в лодке вода.

А поднимать люк было бессмысленно. Если бы в лодке были живые люди, они открыли бы люк сами и вышли на поверхность с индивидуальными спасательными аппаратами. Открыв люк, мы бы их просто утопили.

Заметим — 17 августа российские акванавты установили, что обеспечить герметичный стык между тубусом спасательного аппарата и стаканом аварийного люка — невозможно. Невозможно по причине того, что стакан „не держит вакуум“ — где-то трещина, до которой не добраться. С этого момента отпала необходимость в иностранной помощи, поскольку и пилоты английской мини-субмарины столкнулись бы с той же самой безысходной проблемой трещина, которая возникла при взрыве ли, при ударе о грунт — не давала возможности осушить переходную камеру. Все. Это был приговор тем, кто еще мог жить в девятом. Специалистам это было ясно, как дважды два. Но высокое начальство, но родственники погибших, но читающая и припавшая к телеэкранам публика не хотели верить в такой исход.

Отовсюду понеслись гневные крики: „Вы ничего не можете, у вас допотопная техника, вы растеряли все навыки! Надо было сразу просить иностранной помощи!“

И тем не менее 17 августа полуживая, полуразграбленная, кем только не клятая спасательная служба российского военно-морского флота в виде обшарпанного и немолодого судна „Михаил Рудницкий“ доказала, что она могла без посторонней помощи извлечь подводников из кормового отсека! Восемь раз за одно погружение садился „Приз“ на комингс-площадку! Это что — утраченные навыки? Этого мало для того, чтобы убедиться — в невозможности присоса к комингс-площадки?