Робин Янг - Тайное братство

Распугивая по двору кур, к нему бежал невысокий рыжий мальчик.

— Уилл, меня послал сэр Овейн. Он хочет тебя видеть в своем соларе немедленно.

— Сказал зачем?

— Нет, — ответил мальчик. — Но выглядел не очень довольным.

— Неужели он узнал, чем мы занимались? — пробормотал Саймон.

— Откуда? — Уилл улыбнулся. — Сэр Овейн еще не научился видеть сквозь стены.

Подросток развернулся и припустил через двор. Солнце приятно грело спину. Нырнул в проход, ведущий мимо вкусно пахнущей кухни к главному двору прицептория, окруженного каменными серыми зданиями с высившейся за ними часовней. Высокое изящное сооружение с круглым нефом, похожее на храм Гроба Господня в Иерусалиме. Рыцарские покои находились в дальнем конце двора, рядом с часовней. Уилл побежал туда, лавируя между группами сержантов, оруженосцев, ведущих коней, и слуг, двигающихся по своим делам. Нью-Темпл, главный английский прицепторий, был самым большим в королевстве. Наряду с обширными жилыми и служебными помещениями на его территории располагались турнирное поле, арсенал, конюшни и даже собственная пристань на Темзе. Здесь обычно проживали сто с лишним рыцарей, а также несколько сотен сержантов и разных работников.

Уилл вошел в окруженное крытой аркадой двухэтажное здание и, гулко топая, побежал по сводчатому коридору. Перевел дух у массивной дубовой двери и негромко постучал по дереву костяшками пальцев. Бросив взгляд на свою черную тунику и увидев, что она вся в муке — видно, запачкался в кладовой, — поспешно отряхнулся. Как раз вовремя. Дверь отворилась, и на пороге возникла внушительная фигура Овейна ап Гуина.

— Заходи. — Рыцарь резким жестом показал, куда именно следует Уиллу войти.

Соларами в прицепториях называли просторные комнаты, занимаемые тамплиерами самого высокого ранга. В соларе Овейна было сумрачно и прохладно. Прислоненные к стене доспехи, несколько табуреток в затененном углу, частично скрытом за деревянной ширмой. У окна, откуда виднелись аркада и лужайка с хорошо ухоженной травой, стояли скамья и стол. Через оконное стекло, частично цветное, с орнаментом в виде трилистника, наваленные на столе пергаментные свитки озарялись зеленоватым сиянием. Уилл зашел, высоко подняв голову, зафиксировав взгляд на окне. Дверь с шумом захлопнулась. Он не представлял, зачем позвал его наставник, но надеялся пробыть здесь недолго. Если удастся почистить доспехи Овейна до службы девятого часа, тогда можно будет провести какое-то время на турнирном поле перед основными занятиями во второй половине дня. Приближался турнир, а времени для подготовки оставалось всего ничего. Овейн остановился перед Уиллом. Вид недовольный. Лоб нахмурен, стальные серые глаза холодные. Значит, что-то случилось.

— Мне сказали, что вы хотите меня видеть, сэр.

— Сержант, ты хотя бы осознаешь, как тебе повезло? — негодующе спросил Овейн. Его выговор выдавал уроженца Восточного Уэльса.

— Что значит «повезло», сэр?

— А то, что своими наставлениями тебя жалует рыцарь-командор. Этого лишены большинство сержантов.

— Да, сэр.

— Тогда почему ты не выполняешь мои приказы? Тебе здесь надоело?

Уилл не ответил.

— Ты онемел?

— Нет, сэр. Но я не могу ответить, когда не знаю, чем вызвал ваше недовольство.

— Ты не знаешь, чем вызвал мое недовольство? — Овейн повысил голос. — Стал слаб памятью? Что надлежит тебе делать, сержант, после заутрени?

— Ухаживать за вашим конем, сэр, — ответил Уилл, чувствуя, что на сей раз дело худо.

— Тогда почему, зайдя в конюшню, я нашел кормушку моего коня пустой? Он не был напоен и почищен.

После заутрени Уилл сразу отправился в кухонную кладовую понаблюдать через щель в стене, недавно обнаруженную приятелями, за церемонией посвящения в рыцари ордена. Вчера вечером он попросил сержанта, с которым делил жилище, заменить его сегодня в конюшне, но тот, наверное, забыл.

— Простите меня, сэр, — сокрушенно проговорил Уилл. — Я проспал.

Овейн прищурился. Уселся на скамью, возложил руки на стол, сцепил пальцы.

— Сколько раз я слышал это оправдание? И бесконечное число других. Похоже, ты не способен выполнить простейшее задание. Устав ордена не для того писан, чтобы его нарушать, и я не намерен терпеть подобное дальше!

Это показалось Уиллу немного странным. Подумаешь, не задал вовремя корм коню Овейна. Он совершал проступки много хуже. В душе начала нарастать тревога.

— Если хочешь стать тамплиером, — продолжил Овейн, — будь готов многим жертвовать и выполнять устав. Ты готовишься стать воином! Воином Христа! Придет время, сержант, и тебя наверняка призовут к оружию. Но если ты отказываешься подчиняться дисциплине сейчас, я не представляю, как ты, став рыцарем, сможешь успешно сражаться на поле битвы. Каждый тамплиер должен подчиняться уставу и приказам старших, какими бы незначительными они ни казались. Иначе весь наш орден погрузится в хаос. Ты можешь вообразить, чтобы инспектор в Париже или магистр де Пейро здесь, в Лондоне, не выполнили какой-то наказ великого магистра Берара? Не сумели, например, послать требуемое число людей и коней для укрепления одной из наших крепостей в Палестине, потому что проспали, и корабль отплыл? — Серые глаза Овейна впились в Уилла. — Ты можешь вообразить такое, а? — Не дождавшись ответа, рыцарь раздраженно покачал головой. — До турнира остался всего месяц. Я думаю исключить тебя из числа участников.