Роман Почекаев - Батый. Хан, который не был ханом

«Повесть об убиении Батыя»(создана между 1440-ми и 1470-ми гг., предполагаемый автор — Пахомий Логофет): «И понеже злочестивый онъ и злоименитый мучитель не доволен бывает, иже толика злая, тяжкая же и бедная хри-стианом наведе, и толико множество человековъ погуби, но тщашеся, аще бы мощно и по всей вселенной сотворити, ни да по не именовано ся бы христианское именование, абие в то же лето устремляется на западныя Угры къ вечерним странам, их же прежде не доходи; многа же места и грады пусты сотворивъ, и бяше видети втораго Навуходоносора, град Божий Иерусалимъ воююще. Сей же злейший и губительнейший бысть онаго, грады испровергая, села же и места пожигая, человеки же закалая, инехъ же пленяа» [цит. по Горский 20016, с. 218]. Как уже отмечалось, «Повесть» создавалась с вполне определенными целями, и представленный в ней образ Бату соответствовал политическим задачам, которые ставили перед собой московские правители второй половины XV в. — представить ордынских правителей в как можно более невыгодном свете, — а вовсе не отражал информацию о реальном историческом деятеле.

«Повесть о разорении Рязани Батыем»(начало XVI в.): «Царь Батый лукав был и немилостив в неверии своем, распалился в похоти своей»; «Безбожный царь Батый разъярился и оскорбился»; «Окаянный Батый дохнул огнем от мерзкого сердца своего и тотчас повелел Олега ножами рассечь на части». «И увидел безбожный царь Батый страшное пролитие крови христианской, и еще больше разъярился и ожесточился» [Воинские повести 1985, с. 107, 109-110]. Идеологическую направленность и художественный характер этого сочинения мы уже отметили выше. Возможно, в «Повести» имелись изначально какие-то сведения, основанные на свидетельствах очевидцев или летописных источниках, близких по времени написания к эпохе Бату, Но впоследствии они подверглись такой серьезной переработке, что вряд ли можно опираться на «Повесть» как на источник по истории того периода и воспринимать мнение ее авторов о Бату как отношение к нему его русских современников: она отражала официальную позицию русских идеологов эпохи создания-самого произведения.

Андрей Иванович Лызлов(1655-ок. 1697), русский историк и чиновник на царской службе: «Потом нечестивый Батый, не удоволився толикими безчисленными христианскими кровьми, яко кровопийственный зверь дыша убийством христиан верных, оттуду со многими воинствы иде в Венгерскую землю, идеже бысть ему брань с царем Коломаном. Но и тии такожде побеждени быша от поганых и бежаша, по них же гнаша нечестивии даже до реки Дуная, пленующы страны оныя» [Лызлов 1990, с. 25]. «Скифская история» А. И. Лызлова представляет собой оригинальное произведение в русской историографии того времени: его источниками послужили «Польская хроника в 30 книгах» Мартина Кромера (1555), «Описание Сарматии Европейской» Алессандро Гваньини (1578), «Хроника польская, литовская, жмудская и русская» Матея Стрыйковского (1582) и ряд других, то есть преимущественно труды центральноевропейских авторов, и уже в меньшей степени русские исторические источники — Степенная книга, Хронограф Русский, Киевский синопсис. Основанный на источниках позднейших времен, труд А. И. Лызлова вобрал в себя и отношение их авторов к Бату, которое опять же существенно отличалось от более раннего.

Николай Михайлович Карамзин(1766-1826), русский историк, писатель и публицист, автор капитального труда «История государства Российского»: «Батый двинул ужасную рать свою к столице Юриевой, где сей князь затворился. Татары на пути разорили до основания Пронск, Белгород, Ижеславец, убивая всех до основания...». «Батый, как бы утомленный убийствами и разрушением, отошел на время в землю Половецкую, к Дону...» [Карамзин 1991, с. 508, 513]. Н. М. Карамзин допустил ту роковую для исследователя ошибку, которая нередка и для современных историков: работая с русскими летописями, он полностью стал на позицию их авторов. В полной мере это проявилось и в его отношении к Бату, которого летописцы начиная с конца XIV в. представляли настоящим чудовищем.

«Слово о Меркурии Смоленском»(начало XVI в.): «Злочестивый царь Батый пленил Русскую землю, невинную кровь проливая, как воду, обильно и христиан истязая. И, придя с великою ратью под богоспасаемый город Смоленск, стал тот царь от города в тридцати поприщах, и многие святые церкви пожег, и христиан убил, и решил непременно захватить город этот» [ПЛДР 1981, с. 205]. Довольно типичное отношение к Бату со стороны авторов «житийных» сочинений, отражающее в еще большей степени позицию в отношении монголов их заказчиков — русских государей, боровшихся с наследниками Золотой Орды.