Михаил Старицкий - Молодость Мазепы

Мазепа сделал несколько шагов и, остановившись, отвесил полковнику красивый поклон и произнес:

— Ясновельможный гетман Петр Дорошенко велел мне узнать, как здоровье твоей милости?

— Благодарю его ясновельможную мосць, — отвечал полковник, наклоняя голову, — но к старости и дуб столетний хиреет, так вот и меня прикрутила тяжкая болезнь, не мог я тебя выйти встретить на пороге моего дома. Ох, ноги, ноги… — схватился он рукой за колени, — ломит, ноет… Быть на завтра дождю или снегу… уж это у меня вернейший «прогностык»… Одначе, что ж это я тебя своими «слабостямы» занимаю… Садись, пане добродию, будь дорогим гостем.

Мазепа поблагодарил за приглашение и сел на лавке против полковника.

— Прости, ясный пане, что я потревожил тебя своим прибытием в такое позднее время, — заговорил он, — но ясновельможный гетман поручил мне передать твоей милости деньг универсалы и военные припасы и просил узнать у тебя, к идет здесь воистину наша «справа» на левом берегу, много прилучилось к нам левобережных, можно ли положиться на Нежинский, Киевский и Прилуцкий полк. Гетман просил тебя верить мне, как самой его мосци, и в «доказ» слов моих велел показать тебе этот перстень. — С этими словами Мазепа снял с указательного пальца массивный золотой перстень с большим изумрудом, на котором был вырезан гетманский герб, и со словами: — Знаком ли он тебе? — передал его полковнику.

Полковник бросил на Мазепу быстрый, но вместе с тем и пытливый взгляд, осмотрел внимательно перстень и, возвращая его назад, ответил:

— Знаком, а как же, знаком… — Затем он слегка выпрямился, опустил руку на стол и, поднявши голову, обратился к Мазепе более добрым голосом:

— Гаразд, гаразд. Все, все расскажем. А ты сообщи мне вперед, что у вас делается нового. Куда двинул гетман орду?

При этих словах полковника Мазепа почувствовал на себе снова его быстрый и острый взгляд, мелькавший, словно тонкая игла, из-под его нависших бровей.

Вопрос его изумил Мазепу. Странно, неужели же он, такой верный «спивбрат» гетмана, и не знает, что гетман еще только поджидает татар: Правда, передовые отряды отдельных мурз уже прибывали в Чигирин, и среди народа носились слухи о том, что к Дорошенку явилась уже вся крымская орда, но Гострый должен же был знать истину.

— Разве пан полковник не знает, — спросил он с изумлением, — что гетман только после Покрова ожидает прибытия орды?

— Гм… гм… — произнес как-то неопределенно полковник, накручивая на пальце свой длинный ус, — значит, переяславцы обманули меня, а я было уже понадеялся…

Снова слова полковника поразили еще больше Мазепу, как это могли переяславцы передавать ему такие вести, когда он сам, Мазепа, видел их у Дорошенко, и тогда еще гетман сомневался в том, согласится ли даже хан прислать свою орду.

— Пане полковнику, — ответил Мазепа, — смотри хорошенько, переяславцы ль то были у тебя? Не могли они передать тебе такой вести, так как я сам был в ту пору у гетмана, а тогда еще и неведомо было, пришлет ли хан свою орду. Полковник совсем повернулся к Мазепе.

— Ты думаешь? — произнес он живо, устремляя прямо на Мазепу свои пронзительные глаза. — А что же, может и вправду статься! Много ведь теперь всякой «наволочи» «прыкыдаеться» теплыми приятелями Дорошенко, чтобы уловить каких малоумных, да открыть все Бруховецкому. О, у него много верных подлипал! Хоть бы Самойлович, Гвинтовка и другие.

Опять в словах полковника Мазепу поразило его полное незнакомство со всеми обстоятельствами задуманного Дорошенко переворота. Самойлович — угодник Бруховецкого? Конечно, для отвода глаз он и должен был вести себя так на левом берегу, но полковник Гострый должен же знать истинные рации и намеренья Самойловича. Теперь уже Мазепа бросил в свою очередь подозрительный взгляд на полковника. «Ге-ге! — подумал он про себя. — Да уж ты-то сам кто такой будешь? Не попался ли я в ловушку? Ну, постой же, попытаю я и тебя! Надо быть поосторожнее и не выболтать чего-нибудь лишнего». И стараясь не подать ни малейшего намека на то, что он подозревает полковника, Мазепа отвечал небрежным тоном.

— Да, много теперь зрадников и иуд расплодилось кругом. Прежде говорила пословица: надо пуд соли вместе съесть чтоб узнать человека, а теперь, думаю, и того было бы мало. Вот скажи мне, добродию, кому из людей доручил ты свою справу по селам, разослал ли везде вестунов, чтоб к тебе собирались?

Лицо полковника не изменилось, только в глазах его словно промелькнула улыбка.